Вскрикнув, Эйлар отшатнулась, а потом попыталась отползти подальше, но на что-то натолкнулась спиной и взвизгнула.
— Тише, — велел ей кто-то.
Девочка испуганно сжалась и медленно подняла голову.
Над ней возвышался какой-то человек, держащий в руке зажженную лампу. Он слегка наклонился вниз, осматривая Эйлар. Потом приподнял брови и осведомился:
— Что это за грязное чудовище ты поймала, Шаки?
Девочка не сразу поняла, что говорят о ней. Это она — то грязное чудовище, которое поймала неизвестная Шаки. Что еще за Шаки?
Ее осматривали еще некоторое время, а потом человек скомандовал:
— Вставай.
Эйлар подчинилась и поднялась на ноги.
— Н-да, — человек осветил ее лампой со всех сторон, — потрясающее зрелище. Итак, зачем ты хотела залезть в мой сундук?
— Я не… — начала девочка и замолчала.
— Пыталась. Иначе Шаки не набросилась бы на тебя. Она бросается на любого, кто прикасается к сундуку.
— Ша-аки? — дрогнувшим голосом переспросила Эйлар.
— Да. Моя охранная шкура.
Охранная шкура? Девочка вытаращила глаза, потом обернулась, чтобы посмотреть на сундук. Там по-прежнему лежала шкура какого-то животного… и махала одним из своих краев. Словно… вот именно, словно собака хвостом.
— Боже, — вырвалось у Эйлар.
— Девочка не знает, что такое охранная шкура, Шаки, — доверительно сообщил человек, повернув голову к сундуку, — понятно, почему она тебя не испугалась.
— Но ведь… — запинаясь, заговорила Эйлар, — но ведь это просто шкура. Она ведь… не живая.
— Конечно, неживая, глупая. Она просто зачарованная.
Девочка сглотнула и отвернулась в сторону. Кажется, она здорово влипла.
— Ну? — человек присел на край сундука и уставился на нее немигающим взором, — кто ты?
— Я?
— Кажется, я к тебе обращаюсь.
Эйлар отступила на шаг назад. Потом еще на один. И уперлась спиной в крышку стола. Бочком продвинулась подальше от человека и поближе к выходу. Нужно попробовать. Что, если неожиданно броситься бежать? Вдруг получится.
— Не советую, — предвосхитил ее движение мужчина, — дверь заперта.
Эйлар остановилась. Да, точно, она влипла. По самые уши. Ей захотелось плакать.
— Как ты сюда попала?
— Влезла в окно, — ответила девочка, понимая, что деваться некуда.
— Шустрая девочка. Не думал, что грабители так измельчали. Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Немногим больше, чем я считал.
— И я не грабитель.
— Да? — мужчина вскинул брови, — ты пришла, чтобы меня навестить?
Он взмахнул рукой и Эйлар почувствовала, как из ее карманов начали вылетать вещи, которые она уже успела присвоить. Они аккуратной кучкой легли на поверхность стола. Мужчина окинул эту кучку взглядом и присвистнул.
— Лихо. Так, говоришь, ты не грабитель?
— Грабитель — это тот, кто нападает на прохожих на улице и отбирает деньги. А тот, кто залезает в дом, называется вор — замочник.
— Ба, да ты настоящий специалист в этом деле, — он усмехнулся, — занятно. Так как же тебя зовут, девочка? У тебя есть имя?
— Есть.
— И какое?
— Эйлар.
— Эй-лар, — повторил мужчина по слогам, — звучит неплохо. Ну и что мне с тобой делать, Эйлар?
Девочка посмотрела на него со страхом. Трудно было не бояться такого человека. Того, кто умеет заставить предметы летать, а шкуры — вилять хвостом и душить чужаков.
— Можно мне уйти? — наконец, спросила она тихо.
— Боюсь, что нет.
— Но ведь вы забрали назад свои вещи и… и я больше ничего вам не сделала. Я не…
— Тихо, — мужчина взял со стола связку отмычек и принялся ее рассматривать с искренним интересом, — какая занятная вещь. Это твое?
Эйлар кивнула.
— Что вы собираетесь делать?
— Ну, для начала тебя следует отмыть, а потом выпороть.
На это девочка не смогла ничего сказать. У нее попросту отнялся язык. Отмыть, а потом выпороть? Что это значит?
Наверное, выражение ее лица при этом было неописуемым, потому что мужчина коротко рассмеялся.
— Да, именно в этой последовательности. Ты такая грязная, что прикасаться к тебе вредно для здоровья. Ты когда мылась последний раз?
Эйлар задумалась, припоминая. Осенью, когда вода в реке была еще теплой. С тех пор прошло два месяца.
— Давно, — наконец, ответила она.
— Оно и видно. Твое лицо грязней, чем подошвы моих ботинок. Иди за мной. И не пытайся бежать, — добавил он, — ничего не выйдет.