— Удачи.
— И вам удачи, — отозвалась та.
Когда топот копыт затих, Мидара повернулась к девушке и спросила:
— Ты ей доверяешь?
— До известной степени.
— Уверена, что она не находится в сговоре с властями? Кто знает, вдруг она повезла Эви вовсе не к воротам, а в тюрьму.
— Думаю, что нет.
— А если да? — не отставала сьерра.
— В любом случае, сейчас мы ничего не сможем сделать.
— Боже, — Мидара вцепилась руками в волосы, — все идет наперекосяк. Не так, как мы планировали. Эта наемница… Я предупреждала, что нам не нужны сторонние лица. А теперь ей многое известно.
— Ей вовсе не нужно было затевать всю эту историю с переодеваниями. Она могла просто сообщить о нас кому следует и вернувшись, дожидаться, пока за нами придут. Это гораздо проще.
— Ну… да, — признала та нехотя, — в этом что-то есть. Хотя я все равно никому не доверяю. Знала бы ты, как я устала. Я совершенно, абсолютно выдохлась. Я не верю, что мы куда-то доберемся и вернем себе изначальный облик. Я уже ни во что не верю.
— Да, это тяжело, — согласилась Эйлар, — и тяжело всем. Но терять надежду не следует. Иначе, что у нас останется вообще?
Мидара вздохнула.
— Меня поддерживает только тревога за Ирвина. Чем больше мы медлим, тем меньше надежды на то, что он останется нормальным человеком. Но ты права. Надо же во что-то верить.
Эйлар молчала. Она могла бы сказать, что с каждым днем их путешествия эта вероятность уменьшается и становится совсем призрачной. Что некоторым людям достаточно недели в неодушевленном облике, чтобы окончательно свихнуться. Но говорить такое сьерре об ее собственном брате…!
— Поехали, — сказала она вслух, — десять минут прошло. И помни, ты — мальчик.
— О, я помню, — Мидара горько усмехнулась, — я — мальчик, я — девочка. Я все, что угодно, кроме того, кем я являюсь на самом деле. Вспомню ли я, что значит — быть девушкой? Но мне грех жаловаться. По крайней мере, меня не превратили в статую. Все, я молчу.
Было уже довольно поздно, когда они подъехали к воротам, но из города еще выпускали. Напрасно боялась сьерра, напрасно Эйлар сжимала в кулаке боевые тарры, все прошло спокойно. На них даже не задержали взгляда. Уплатив пошлину, они выехали за ворота.
— Темнеет, — неодобрительно заметила Мидара, — не люблю путешествовать по ночам. Тем более, когда льет как из ведра. Когда уже закончится этот проклятый дождь?
Эйлар пожала плечами.
Когда они свернули направо и Хаир скрылся из вида, то обнаружили Эвианн и Малин, дожидавшихся их. На лице младшей сьерры появились радость и облегчение.
— Слава богу! — воскликнула она, — вы здесь!
— Да, мы здесь, — отозвалась сестра, — господи, я не могу спокойно на тебя смотреть, — и она захихикала, — бабка с бородой. Ой, мамочки!
Эйлар тоже прыснула, разглядев Эвианн как следует. Это и в самом деле было забавно. До сих пор никто из них не замечал, как смотрится седая борода на морщинистом, но явно женском лице. Оставалось только недоумевать, куда смотрели охранники. Впрочем, когда на дворе льет дождь, а все проезжающие закутаны в плащи по самые уши, ничего и не разглядишь толком.
Малин усмехнулась. Эвианн выглядела раздосадованной и вместе с тем довольной, как это ни странно.
Мидара продолжала заливаться смехом. До сих пор это случалось все реже, а в последнее время — никогда, так что, никто не стал ее одергивать. Даже Эвианн стоически терпела пару минут, а потом все-таки сказала:
— Да хватит тебе, Миа. На себя бы лучше посмотрела.
— Уверена, это и в половину не столь эффектно. Была бы я художником, я бы нарисовала твой портрет именно в этом виде.
Сьерра раздраженно дернула себя за бороду. Это оказалось последней каплей. Вся троица покатилась со смеху.
— Убери это, Лара! — взмолилась Эвианн, — убери, я тебя умоляю.
— Ладно, ладно, сейчас, не нервничай.
Она произнесла необходимое заклинание — и подбородок сьерры стал гладким. Та облегченно вздохнула.
— Поехали, — велела всем Малин, — нам удалось покинуть Хаер беспрепятственно. Но торчать на виду все же не следует.
И они отправились в путь, только сначала Мидара пересела к сестре. Как подозревала Эйлар, для того, чтобы основательно проехаться по ее бороде. Впрочем, это подозревала не только Эйлар, но и остальные, судя по едва заметной усмешке наемницы и паническому взгляду Эвианн.
Проехав молча несколько минут рядом с девушкой, Малин тихо произнесла:
— Они родственницы, это ясно. Только вот, кто именно? Знаешь, если бы не их внешность, я бы предположила, что они — сестры или кузины. Они разговаривают, как равные. Но не бывает сестре с такой огромной разницей в возрасте.