Еще шаг.
— Ближе. Видишь стул? — он указал немного вбок, — садись.
Эйлар повернула голову и посмотрела на стул. Чуть помедлив, села.
— Ну? — произнес хозяин дома, — ты знаешь, кто я?
Она покачала головой.
— Сначала нужно было это выяснить, а уж потом залезать ко мне в дом.
Этого он мог бы и не говорить. Эйлар давно поняла это.
— Значит, тебя били, причем, регулярно, — он хмыкнул, — видимо, не у одного меня возникло такое желание. И давно ты этим занимаешься?
— Чем?
— Кражами.
— Первый раз.
— Это неправда.
— Я впервые влезла в чужой дом, — пояснила Эйлар, — вообще, я тырю кошельки у прохожих.
— Что ты делаешь? — мужчина приподнял брови.
— Тырю…
— Надо говорить: краду. Это тоже кража.
Девочка промолчала.
— И как часто тебя ловят?
— Вы первый.
— Да? Я польщен. А кто украсил твою спину рубцами?
— Дани.
— Кто такой Дани?
— Мой учитель.
— Боже, у тебя есть учитель? — кажется, он серьезно изумился, — и чему он тебя учит?
— Воровать кошельки.
Хозяин дома надолго задумался. Он побарабанил пальцами по столу, в раздумье потер подбородок. Эйлар ждала и прикидывала, какое наказание ее ожидает. Наверное, не обычная порка, наверное, он придумает что-нибудь более ужасное.
— И за что он тебя бьет? — наконец, спросил мужчина.
— Когда как, — девочка пожала плечами, — когда шлея под хвост попадет, когда просто так, когда заначку найдет.
— «Шлея под хвост попадет» надо понимать, как плохое настроение?
— Ага.
— А заначка — это…
— То, что я оставляю сверх нормы. Этого нельзя делать.
— Боже, — он тяжело вздохнул, — у тебя еще и норма есть. Какая?
— Пять золотых.
— В неделю?
— Каждый день, — немного удивилась Эйлар его непонятливости.
Пять золотых в неделю — это же можно вообще не чесаться.
Мужчина покачал головой.
— В общем, так. Все это, конечно, очень интересно и я не сомневаюсь, что ты могла бы мне многое рассказать. Но сейчас немного поздновато для разговоров. Слушай меня внимательно и запоминай. К своему Дани ты больше не вернешься. Это первое и самое главное. Второе: ты остаешься здесь. Третье: если я еще раз узнаю, что ты что-нибудь украла, ты будешь наказана. Это все.
Эйлар смотрела на него, не мигая.
— Что такое? — он поморщился, — ты глухая или туго соображаешь?
— Я останусь здесь?
— Да.
— Почему?
— Потому что, я так сказал.
— И что я тут буду делать?
— Со временем ты это узнаешь. А сейчас ты отправишься спать.
Он взял со стола колокольчик и позвонил. Миссис Дженнер вошла через пару минут. За это время Эйлар даже не пошевелилась. Она пыталась понять смысл сказанного. Для чего такому важному господину понадобилось оставлять ее у себя?
— Миссис Дженнер, пристройте это создание где-нибудь до утра, — проговорил мужчина, — можно в кладовке. Только дверь заприте.
Женщина посмотрела на Эйлар оценивающе, словно прикидывала, поместится ли она в кладовку.
— Миссис Дженнер? — хозяин дома вопросительно взглянул на нее.
— Да, сэр. Пойдем, — это относилось к девочке.
Та поднялась со стула и шагнула к двери. Потом обернулась и спросила:
— Это такое наказание, да?
— Да, вот именно, если тебе от этого легче.
Миссис Дженнер взяла Эйлар за руку и вывела в коридор.
Некоторое время ни шли в молчании, а потом женщина спросила:
— Есть хочешь?
Эйлар вскинула голову. Есть она хотела всегда или почти всегда. Дани кормил их ровно столько, чтобы не протянули ноги от голода. Правда, она подкармливалась на стороне, как наверняка все остальные ученики, но никогда столько, чтобы наесться досыта.
— Ну… да, а разве можно? Он ведь сказал…
Местоимение «он» прозвучало очень весомо. Миссис Дженнер усмехнулась.
— Не волнуйся об этом. Я заведую провиантом в этом доме.
— Чем?
— Едой, — доходчиво пояснила та, — я экономка.
— А что такое «экономка»? Вы экономите еду?
Женщина тихо рассмеялась.
— Что-то в этом роде.
Эйлар помолчала, и все-таки спросила:
— А в кладовке есть крысы?
— Что? Крысы? Здесь вообще нет ни одной крысы, детка. А почему ты спросила?
— Я не люблю крыс, особенно, когда они бегают по мне.
— Брр. Что ты? — ахнула миссис Дженнер, — ты не будешь спать в кладовке, что за глупость. Сэр Хьюго пошутил.
— Кто?
— Тот мужчина в кабинете. Его зовут сэр Хьюго Эсприн.