— Прекрасно, — ответила она и села.
— Если ты голодна, то с ужином придется подождать, пока мы все не обсудим.
— А что случилось? — спросила Джоселин, — ты такой загадочный, Хьюго. Вызвал меня, ничего не объяснил и почти полчаса держишь в напряжении. Так я могу умереть от любопытства.
— Я все сейчас объясню.
Джоселин поудобнее устроилась на стуле и поймав взгляд Эйлар, ободряюще ей подмигнула. Девушка чуть улыбнулась в ответ. Как будто, причина поспешных сборов миссис Дженнер не в том, что ее намерены выгонять. Кажется, здесь что-то иное. Не похоже, чтоб Хьюго был очень зол или возмущен ее отлучками и секретами. Напротив, он сказал об этом так, словно это давно вошло в обычай. Хотя, с другой стороны, так оно и было.
— Ну-с? — не выдержала Джоселин эффектной паузы, которую держал ее братец, — не тяни, Хьюго. Мы все внимание.
— Попробовал бы я потянуть. Ты бы из меня живо душу вытрясла. Никакого терпения у тебя нет, Джоселин. Стыдись.
— Ага, точно, я вся застыдилась. Продолжай, сделай милость.
Хозяин дома сдвинул брови, посмотрев на сестру с недоумением, потом перевел глаза на ни в чем не повинную Эйлар.
— Ага? — повторил он свирепо, — ага?
— Что? — не поняла Джоселин, — кто наступил тебе на хвост? Ты чего посинел, Хьюго?
— Ты сказала «ага»!
— Ну, сказала. И что?
— Это омерзительное словечко сведет меня с ума! — воскликнул тот.
— Уже свело, — хмыкнула женщина, — еще чуть-чуть, и на людей бросаться начнет, — сообщила она Эйлар и они захихикали.
— Отвратительно, — прошипел Хьюго напоследок, — вместо того, чтобы подавать ей пример, ты набираешься от нее всякой гадости. Скоро ты начнешь сквернословить и ковырять в носу.
— Я не ковыряю в носу! — оскорбленно взревела Эйлар.
— Значит, первый пункт тебя не тронул? — ехидно отозвался он, — а с твоей стороны, Джоселин…, — он взмахнул рукой, чтобы обвиняющим жестом указать на сестру.
Но рука в полете задела стоявшую на маленьком столике вазу с цветами, отчего последняя свалилась на пол брызнув осколками.
Джоселин и Эйлар перестали хихикать и удивленно воззрились на подобное безобразие.
— Вот дерьмо! — вполголоса прошипел сэр Хьюго.
И тут же резко замолчал. Джоселин даже рот полуоткрыла от изумления. А Эйлар торжествующе заявила:
— Кто бы это говорил! И этот человек еще делает мне замечания насчет сквернословия!
— Да с тобой еще не то скажешь! — рявкнул сэр Хьюго.
Даже невооруженным глазом было видно, что он в большом гневе.
— Вазу вы разбили сами! — не смолкала девушка, — сами и выругались. Никто вас за язык не тянул.
— Да, Хью, ты выругался, — подтвердила и Джоселин, — да еще как!
— Сто раз говорить тебе, что ли, не называй меня Хью! Ненавижу это имя!
— Ой, прости, — спохватилась сестра, — но ты выругался. Я это слышала.
— Ну и что? — огрызнулся он.
— Ну и то. Эйлар права. Какой пример ты подаешь девочке!
Сэр Хьюго закатил глаза.
— «Пример»? Ты это о чем? Между прочим, слово «дерьмо» как раз из ее лексикона.
— Ты опять выругался! — торжествующе заявила Джоселин.
— Я вас обоих в жаб превращу, — прошипел он.
Нахальная и неуправляемая сестрица захихикала, а за ней и отвратительная, невоспитанная ученица. Вот парочка — загляденье!
— А может, во что-нибудь более худшее, — добавил сэр Хьюго, — хватит!
Как будто, это когда-нибудь срабатывало! Уж он-то знал, пока эти двое не выдохнутся, нипочем не замолчат.
— Как это было эффектно, — сквозь смех заметила Джоселин, — красивый взмах — и ваза вдребезги. А потом… потом…
— Вот дерьмо! — вторила ей Эйлар, натурально держась за живот, — здорово!
— «Я вас в жаб превращу», — добавила вредная сестра, — ой, не могу! Ха-ха-ха!
Сэр Хьюго отошел к окну и отодвинув портьеру, смотрел в окно, сдвинув брови. Ему в самом деле хотелось сделать какую-нибудь пакость, чтоб эти две хохочущие идиотки наконец замолкли. И это он в своем собственном доме вынужден терпеть такие издевательства! Ну, пусть не в собственном, но он же его снимает, в конце концов. На свои деньги.
Смех за его спиной мало-помалу затих. Девушки еще немного похихикали, а потом Джоселин проговорила:
— Все, Хьюго, можешь повернуться. И не переживай ты так. Все мы время от времени можем выругаться. Что тут такого!
— Точно, — подтвердила Эйлар, — вот, Дани, помню, ругался. Ох, как же он мог ругаться! Прямо, чемпион по этому делу. Любого за пояс заткнет.