— Куда вы? — бросился за ней тот.
— Я — целительница, — пояснила девушка нехотя.
Она присела на корточки перед неподвижно лежащей девушкой и приложила палец к шее. Ей ужасно не хотелось этого делать, но если ты — целительница, то будь готова к любым сюрпризам, даже таким неприятным. После чего положила руки на грудь утопленницы и послала импульс, выталкивая воду из легких.
Но было уже слишком поздно. Ферлинда не очнулась после всех медицинских премудростей. Она была мертва.
— Господи! — заголосил кто-то в толпе, — утонула! Да она мертвая!
Танар подошел и поднял Эйлар за руку, поставив на ноги.
— Все кончено, — сказал он тихо и расстроено, — вы уже ничем ей не поможете.
Девушка поняла это раньше, чем кто бы то ни было другой. Просто ей до сих пор не верилось в происходящее. Она не могла понять, зачем Ферлинда так поступила. Хотя нет, понять она могла, но осмыслить это и примириться… Трудно примириться с тем, что настолько расходится с твоим собственным мнением. Поскольку Эйлар поступила бы совершенно иначе. Она бы вылезла из кожи вон, но отыскала тех подонков, а отыскав, поступила бы с ними так, что, как говорится, живые позавидовали бы мертвым. Насильников она ненавидела даже сильнее, чем убийц, как и любая женщина.
Зачем же сразу топиться? Что за глупости? Чувствовала себя грязной? Да, это можно понять, но не до такой же степени. Неприятно, противно, гадко. Но свои эмоции нужно переносить на других, а не винить во всем себя.
— Пойдемте, — Танар повел девушку по дорожке, стремясь увести подальше от пруда.
Поняв, куда именно он ее ведет, Эйлар сперва чуть замедлила шаг, а потом махнула рукой. Какая, собственно, разница.
Ее усадили на скамью в беседке, обращаясь так, словно она была по меньшей мере при смерти. Мужчина устроился рядом, посматривая на нее с сочувствием. Через пару минут к ним присоединился и сьерр.
— Ужасная история, — произнес он, качая головой, — так и не пойму, что собственно случилось.
Краем глаза Эйлар заметила, что слева от нее что-то белеет. Она чуть повернула голову и увидела скомканный платок. Знакомая вещь. Кажется, принадлежала Ферлинде. Отвратительно звучит. «Принадлежала».
Девушка быстро протянула руку и схватив платок, сунула его в карман. Ей пришла в голову одна идея.
— Мисс Кеасс, — продолжал Ирвин, — что произошло? Вы в состоянии нам рассказать?
— Я в состоянии, господин сьерр, — отозвалась она, — со мной все в порядке.
Это было не совсем верно. Эйлар чувствовала, как ее слегка мутит, но она полагала, что это все из-за чрезмерного количества выпитого вина. Тем более, что в истерику впадать она не собиралась. Только не она.
— Что-то вы слишком бледны, мисс Кеасс, — заметил Танар.
— Устала. Что же касается того, что тут случилось, то… история омерзительная. Я нашла ее здесь, в беседке. Она была в ужасном виде и рыдала.
— Что значит, в ужасном виде? — не поняли мужчины.
— Грязная, растрепанная, в порванной одежде.
И Эйлар без прикрас выложила им всю историю. Для деликатностей у нее было не то настроение.
Рассказав все, она испытующе глядела на них. Как отреагируют? Наверняка, как и любые мужчины. Подумаешь, изнасиловали! Было бы, из-за чего шум поднимать. Рано или поздно это случается со всеми.
Но она ошиблась. Танар казался искренне возмущенным, а сьерр, более того, рассерженным.
— Кто это был? — прошипел он сквозь зубы.
— В том-то и дело, — Эйлар вздохнула, — я это у нее спрашивала. Ферлинда их не разглядела. Да и они не стремились быть узнанными.
— Черт возьми, — выругался сьерр, — этих историй становится слишком много. Кажется, скоро они будут здесь нормой.
— Да и я не впервые слышу о подобном, — поддержал его Танар.
Эйлар тоже могла бы высказаться на эту тему, но не стала.
— Что за мерзость, — пробормотал Ирвин себе под нос, — с этим надо что-то делать.
— Нужно подать жалобу владетельнице, — посоветовал друг.
Тот презрительно фыркнул.
— Не смеши. Она не в состоянии ничего изменить. Она не знает, как это делается. Нет, тут нужно думать и разбираться самим.
— Прошу прощения, господин сьерр, — вставила девушка, — а если б вдруг нашлась возможность установить, кто это был?
Они посмотрели на нее.
— Каким образом? Если ваша знакомая никого не узнала, тем более, что сейчас она… в общем, не в состоянии ничего сказать и никого узнать?
— Это я так, к примеру. Я имею в виду, какое наказание предусмотрено за подобное?
— Никакого.
— Что?
— Дело в том, что все это трудно доказать. Ну, придет девушка, пожалуется на случившееся, а они в ответ, мол, знать ничего не знаем, а она все выдумала. По злобе оклеветала. И каким образом тут можно что-то сделать?
Эйлар почему-то думала, что если бы подобное, не дай бог, случилось с его сестрами, уж он бы нашел способ.
Должно быть, Ирвин догадался, о чем она думает, либо лицо у нее было достаточно красноречивым. Потому что он сказал:
— Законным путем тут сделать ничего нельзя. Но всегда можно найти иные способы и средства.
— А если я вам скажу, кто это? — очень тихо спросила Эйлар.
— Откуда вы знаете?
— Я не знаю. Но могу попробовать узнать. Правда, доказать все равно ничего нельзя.
— С помощью магии?
Она кивнула. Ирвин чуть помедлил, обдумывая это. Потом отозвался:
— Если вам удастся это сделать, то они будут наказаны.
— Как?
— Все что угодно, на ваш выбор.
В этом отношении фантазия у Эйлар была богатой. Но ничего говорить вслух она не стала. Только кивнула.
— Я полагаю, мисс Кеасс слишком утомлена, — заговорил Танар, — вам нужно отдохнуть. Вы и так еле на ногах держитесь.
— Да, — признал и Ирвин, — ступайте к себе, мисс Кеасс. Нам всем нужно отдохнуть. Очень уж день насыщенный.
Эйлар не стала отрицать сказанного. Она и в самом деле устала, хотя на ногах все-таки держалась куда лучше, чем это утверждал Танар. Но не спорить же по этому поводу.
Добравшись до своей комнаты, девушка сперва хотела, не раздеваясь, рухнуть на кровать, но со вздохом принялась раздеваться. Слишком долго ей твердили о том, как это нехорошо и неприлично. Слишком много правил было вбито в ее голову, чтобы просто так их проигнорировать.