— Кто допрыгался? — уточнила девушка, — и зачем вы наложили заклинание на дверь?
— Так надо. А что касается твоего первого вопроса… Вы допрыгались. Пятнадцать человек отправлены в тюрьму за три дня.
Эйлар уставилась на него с непередаваемым выражением лица.
— Что-о? — протянула она, — как, в тюрьму? За что?
— За оскорбление венценосной особы. Возможно, им грозит смертная казнь.
— Смертная… Да вы что?!
— А ты что думала? — хмыкнул учитель, — что за насмешки над властительницей вас наградить нужно?
— Но ведь это же… Смертная казнь за то, что они сидели и слушали, выполняя волю сьерров!
— О сьеррах разговор особый. Все-таки, ты непроходимая тупица, — он вздохнул, — о ком ты волнуешься? Ты бы лучше подумала, что будет с тобой, дура.
Сказано это было весьма внушительно. Да и после известия об аресте Эйлар наконец стала относиться серьезно к происшедшему.
— Со мной? — переспросила она, — что со мной будет? Вы пришли меня арестовать?
— Боже, — прошептал сэр Хьюго, схватившись за голову, — до чего я дожил! Я что, по-твоему, похож на стражника? У меня несколько иные обязанности при дворе.
— Ну да, — не смолчала девушка, — ведь это вы посоветовали властительнице наказать провинившихся, не так ли?
Он уставился на нее с ужасом.
— Что-о?
Эйлар стало немного не по себе. Кажется, он реагировал не так, как она ожидала.
— Свихнулась? Я никогда не советовал ей ничего подобного! Я только хотел помочь ей утвердиться при дворе, чтобы ее слово имело вес и чтобы никто не осмеливался насмехаться над ней в открытую.
— А разве это не одно и то же? — девушка пожала плечами, — иными словами, внушить страх и ужас. Что ж, смертная казнь за насмешки вполне с этим справится.
— Заткнись, — мягко и чрезвычайно сердечно посоветовал ей сэр Хьюго.
Эйлар заткнулась и отвернулась в сторону. Она нисколько не сомневалась в том, что ее учитель приложил руку к тому, что владетельница вспомнила о чувстве собственного достоинства. И в принципе, если отвлеченно подумать, методы были правильные. Вот только, слишком жестокие. Хотя, возможно, с распустившимся двором так было и надо. Для того, чтобы владетельницу Эгленис начали уважать, следовало начинать с крутых мер. Особенно, после того, как к ней относились раньше. Но с другой стороны… Это ведь ее непосредственно касается. Еще как касается.
— В чем ты меня обвиняешь? — после паузы спросил сэр Хьюго.
— Ни в чем, — отозвалась девушка, — вы правы. Как всегда. Госпожа властительница поняла ваши советы совершенно правильно.
— Прекрати.
— Вы спросили, я ответила.
— Между прочим, она запомнила и не в меру ехидную ученицу придворного мага, — съязвил учитель, — единственная причина, по которой ты еще на свободе, заключается в том, что я сказал ей, будто учеников магов имеет право наказывать лишь магический орден.
Эйлар взглянула на него.
— Пока этого оказалось достаточно. Тем более, владетельница сейчас занята более интересующими ее кандидатами. Но рано или поздно она о тебе вспомнит.
Она ощутила, как холодок продрал ее между лопатками. Вот так. Властительница Эгленис наконец стала соответствовать своему высокому званию. Больше никто не осмелится над ней смеяться. О да, Эйлар была в этом совершенно уверена. Теперь ее приказания будут исполняться как должно. И у нее хорошая память. Она ведь запоминает любого, кто когда-либо обидел ее. Черт, что же делать?
Эйлар молчала. Да и что тут можно было сказать? Все, что нужно, она уже узнала. А выражать напрасные сожаления — бессмысленно. Владетельницы здесь все равно нет, а даже если б и была, вряд ли, проявила бы снисхождение. Что-то не похоже на нынешнюю Эгленис.
Сэр Хьюго молчал тоже. Не распространялся на тему глупости и безмозглости некоторых учениц, что было весьма странно. Впрочем, он всегда успеет наверстать упущенное.
— Если б я не имел над ней некоторого влияния, — заговорил он после продолжительного молчания, — все могло бы закончиться весьма скверно.
«Куда уж сквернее», — сыронизировала девушка про себя.
— Она намеревалась, не откладывая дело в долгий ящик, наказать всех, кто когда-либо задевал ее. Представляешь, сколько людей могло бы попасть в немилость? Можно было смело отправлять все население замка в темницы и набирать новых. Не знаю, что на нее нашло. Должно быть, тот мерзкий спектакль переполнил чашу ее терпения.
Эйлар это уже было неинтересно. Гораздо сильнее ее волновала собственная судьба. Наверное, придется покидать двор. Ничего не попишешь. Впрочем, не нужно делать вид, будто ее это очень огорчает. Во-первых, здесь уже не будет ничего интересного. Во-вторых, отпадет необходимость в куче одежек, парикмахере и прочей ерунде. Люди, не посещающие приемов, относятся к моде куда более лояльно и спокойно. Из-за бутоньерки неправильного цвета ты не станешь подвергаться насмешкам. Жаль одного. Здесь очень обширная и прибыльная клиентура. Печально, что придется потерять ее.