– Не много.
– Но и не мало. Большая компания в том гиблом месте только проблем создаст. А нашей с ними силы достаточно, чтоб пройти его.
– Пойдём домой, сынок. Вам завтра уже отправляться.
– Я должен Киру найти. Нармаз сказал, Сири ей грубостей наговорила и Кира убежала куда-то в эту сторону.
– Сири давно уже в тебя влюблена.
– Я знаю, – ответил Тэваз, тяжело вздохнув.
Потом я услышала, как Далая ушла, а следом за ней поднялся Тэваз, только он пошёл не в направлении деревни, а в противоположную сторону. Мне было видно сквозь расщелины между камнями, как он прошёл мимо моего убежища. Выждав пару-тройку минут, я медленно встала, чтобы идти в дом. Раз нам уже завтра снова выдвигаться, то ночью лучше выспаться в постели. Я высунулась из-за камней и в этом была моя ошибка. Теперь я находилась с подветренной стороны, и ветер мгновенно оповестил Тэваза о моей близости. Он резко оглянулся и, развернувшись, направился ко мне. А я побежала от него прочь – в спасительный лес. Но, как бы я не старалась бежать быстро, с оборотнем мне не тягаться. Он нагнал меня возле первых же деревьев и, прижав к стволу дерева спиной, наклонил ко мне голову и, глядя в глаза, спросил:
– Ты всё слышала?
– Да. – ответила я, отводя глаза.
Тогда он наклонил голову ещё ниже к моему лицу и почти в самые губы выдохнул:
– Забудь! Всё, что ты слышала – забудь! Я не хочу и не могу тебя отпустить, Кира. Ты нужна мне. Кира, я люблю тебя, слышишь? Я тебя люблю и готов сделать что угодно, лишь бы ты согласилась остаться со мной. Мне плевать на то, что там у тебя есть мужчина! Плевать на тот мир. А если захочешь, – на мой плевать. Только выбери меня, детка!
Я снова смотрела ему в глаза и тонула в них. Как же я хотела услышать от него эти самые слова! Я потянулась к его губам, и он ответил мне таким жадным, таким жарким поцелуем, что мне тоже стало на всё остальное наплевать. Мы целовались долго и страстно, словно с цепи сорвались, изголодавшись друг по другу за прошедший месяц. А потом Тэваз подхватил меня на руки и понёс в сторону деревни. Его дом, который закончили без него родители, стоял недалеко от края деревни, и нам не пришлось посвящать всю стаю в подробности примирения. Открыв и закрыв дверь ногой, он занёс меня в этот дом и, оторвавшись от моих губ на пару секунд, осмотрелся. Дом был достроен, но абсолютно пуст. Мебели нет вообще никакой. Только деревянные стены и такой же пол, наполняющие пространство блаженным ароматом свежей древесины. Со мной на руках Тэваз пролетел лестницу на второй этаж, но и там кровати мы не нашли. Тогда, извиняясь передо мной глазами, он осторожно опустил меня на пол и накрыл сверху своим телом. Думаю я, что всё-таки деревня узнала этой ночью о том, что у нас любовь.
– Ты останешься со мной? – спросил Тэваз ещё раз, подвигая меня так, чтобы я лежала сверху на нём, а он – спиной на полу.
– А что, если твои родители будут против?
– Это не имеет никакого значения! Только я решаю, с кем хочу провести свою жизнь. – я тихо млела от его слов, но он, наверное, решил, что я сомневаюсь, и добавил: – Любимая моя, если хочешь, я пойду за тобой в твой мир. Будем жить там. Мне всё равно куда идти, лишь бы знать, что ты рядом и ты – моя.
Господи! Вот для чего я тут оказалась! За пару секунд в голове пронеслись мысли о том, что в мой мир Тэвазу никак нельзя. Если здесь таких, как я, обычных людей тысячи и миллионы, то там один единственный оборотень на всю Землю – ему не дадут спокойно жить. Нам! Нам там жизни не дадут. Простите меня, мама с папой! Но я остаюсь!
– Я останусь тут, с тобой. Потому что я тоже тебя люблю!
Заснули мы ещё не скоро, наслаждаясь близостью тел и разговорами о ближайшем будущем. А утром, одевшись и кое-как приведя себя в приличный вид, поспешили в родительский дом. Когда мы вошли в гостиную-кухню, его родители уже сидели за столом в ожидании нас. Вид у обоих был не самый жизнерадостный, потому что понять, чем мы с их сыном всю ночь занимались, можно было и не по запаху, а лишь по нашему виду, особенно по моим искусанным, распухшим губам, и руке Тэваза, которая крепко прижимала меня к нему за талию.
– Это твой выбор. – только и сказал отец, жестом руки запретив матери хоть что-либо сказать против.
– Кира – мой выбор. – в тон ему повторил Тэваз, и больше ничего не нужно было говорить.
Мы поднялись в комнату Тэваза, и вдвоём залезли в горячую ванну. А после ванны целый день не вылезали из постели, на словах и на деле доказывая друг другу нашу любовь. После того, как мы поели то, что Тэваз принёс нам сюда, он усадил меня к себе на колени, обхватил руками и прижал спиной к своей груди. Пока он целовал моё ушко, я спросила: