Ярмарочная площадь располагалась меж двух холмов: с одной стороны — бухта и город, с другой — дикая местность, покрытая кустарником. Можно было прогуляться по ярмарке, покататься на лодке, побродить среди кустарников или поплавать.
Сьюзи припарковалась в отведенном для этого месте, и Хеймиш удивленно огляделся. Перед взором мелькали фантастически яркие краски: седые фермеры, дети с леденцами на палочках, пожилые леди в инвалидных колясках, молодые люди в разноцветных нарядах, малышня в забавных купальных костюмчиках, клоуны на ходулях.
Один из клоунов слегка покачнулся на ходулях и врезался в их грузовик. Когда Сьюзи и Хеймиш вышли из автомобиля, он уже снова взбирался на ходули.
— Если из-за тебя на тыкве будет хоть одна вмятинка, она не сможет участвовать в конкурсе, и тогда я прикончу тебя, Джейк Камерон, — заявила Сьюзи.
— Привет, — клоун снял свой выпуклый красный нос. — Я тоже очень рад видеть тебя.
— Я не знала, что ты умеешь ходить на ходулях, — сказала Сьюзи.
— Я не умею, — мрачно произнес Джейк. — Однако школьный учитель искал добровольцев, и дочки назвали мое имя. Дети обучали меня хождению на ходулях несколько недель, а все закончится тем, что я сверну себе шею. Кто, интересно, станет меня потом собирать по частям?
— Керсти — специалист по лечению позвоночника, — улыбнулась Сьюзи. Повернувшись к Хеймишу, она представила ему Джейка — мужа Керсти.
— Привет! — Джейк протянул руку, обтянутую красной перчаткой с длиннющими клоунскими пальцами. — Добро пожаловать в Долфин-Бэй! Хотите выпить пива?
Хеймиш выпил бы с удовольствием, но почувствовал на своем предплечье ладонь Сьюзи, которая удерживала его.
— Хеймиш должен открывать церемонию через десять минут, — сказала она.
— Тогда никакого пива до окончания ваших обязанностей, — с сочувствием произнес Джейк. — А я тут мотался по ярмарке на этих ходулях, рискуя своей жизнью. На сегодня хватит, так что я могу себе позволить пропустить кружечку.
— А кто присматривает за детьми, чтобы они не свалились с «чертова колеса»? — поинтересовалась Сьюзи.
— Керсти дала зарок не употреблять спиртные напитки в течение нескольких месяцев, так что я свободный мужчина.
На какое-то время Сьюзи умолкла, приоткрыв рот.
— Джейк! Она дала зарок? Ты имеешь в виду именно то, о чем я подумала?
Он быстро надел клоунский нос обратно, издал радостный вопль и произнес:
— Я этого не говорил, а теперь мне нужно идти. Позаботься о своем графе.
— А где Керсти? — Сьюзи продолжала как-то очень странно смотреть на своего зятя.
— Я подозреваю, что прячется от тебя. Увидимся.
— О чем это вы беседовали? — спросил Хеймиш, глядя, как быстро ретировался разодетый в клоуна Джейк.
— Если она… Как я смогу поехать домой в этом случае? — проговорила Сьюзи, затем добавила, спохватившись: — Нет, я должна! У меня свой бизнес… А теперь, господин Дуглас, ваш выход — играют волынки.
Хеймиш забыл о своей неловкости, как только поднялся на сцену. Он удивительно хорошо выступил перед собравшимися на праздник людьми.
— Я не могу заменить своего дядю Ангуса, — нерешительно сказал он собравшимся, но, увидев их улыбки, заговорил увереннее, — да и не хочу этого делать. Пока существует замок Логанэй, мы не забудем о том, что он непосредственно связан с Долфин-Бэй. Мы будем помнить о дружбе, любви, веселье и печали. Смерть лорда Ангуса оказалась тяжелой утратой, однако он жил полной жизнью со своей возлюбленной Дирдре, и у них обоих в этом городе было много друзей, — Хеймиш помешкал, — а также необычные картины монархов в ванных комнатах.
Среди слушателей пронесся радостный смех. Что ж, большинство присутствующих знают о королеве Виктории!
Хеймиш продолжал, поскольку его захватили чувства. Может быть, ему все-таки удастся стать настоящим лордом?
— Ангус оставил нам в наследство дух товарищества, который я здесь наблюдаю. Он настоял бы на том, чтобы все сегодня веселились, так как жизнь продолжается. Поэтому я, Хеймиш Дуглас, девятый граф Логанэй, официально объявляю ярмарку открытой! После соревнований по выращиванию тыкв… хм… будучи лордом Дугласом, я заявляю, что каждый сегодня возьмет домой по куску тыквы, чтобы мне одному не пришлось поедать тыквенные пироги до конца своей жизни.
Раздались приветствия и смех. Снова заиграли волынки, и Хеймиш спустился со сцены.
— Это было замечательно! — Сьюзи улыбалась ему сквозь слезы.
— Незачем плакать, — резко сказал он и отвернулся, потому что у самого слезы едва не закапали из глаз.