Голоса делались слышны все более отчетливо:
— Трололо не хотеть синий, хотеть красный!
— Ах, милый, но так ведь красивее!
— Гррр!
В разговор вмешался исполняемый удивительно знакомым голосом напев:
— Бродил я слишком долго по бесконечным тропам, играл и пел — черт знает, для кого…
Лютик, разумеется, не послушавшийся и трусивший следом за ведьмаком и вампиром, самодовольно улыбнулся.
— Вы гляньте только! Моя песня-то!
— Лютик, и голос тоже твой!
Поэт заморгал, прислушался, явно не зная, испугаться ему или еще больше надуться. Ведьмак послушал немного и решительно зашагал ко входу в пещеру.
Нечисть неплохо обжила ее: тут и там развешаны цветные тряпки и обрывки циновок, в середине — открытый очаг, над которым жарились, похоже, останки несчастной лошади из пропавшего транспорта. В дальнем углу — груда крашеных в красный, зеленый и синий камней. Возле нее крутилась светловолосая, рогатая и еле одетая девица, звонко стуча по полу пещеры копытцами. Рядом скальный тролль сосредоточил весь свой разум на макании очередных камешков в плошки с краской. В этом ему помогала парочка прибожков. За их спинами, заботливо укрытый мешковиной, еле дышал парень, осыпанный засосами, как йульская елка — побрякушками. Очевидно, тот самый возница, так и не довезший до Корво Бьянко свой товар. Товар громоздился здесь же и в удивительно изрядном количестве: еды Варнава Базиль заказал не на четверых, а будто собирался соперничать застольным изобилием с самой Анарьеттой. На одном из уворованных бочонков восседал Лютик собственной персоной, от башмаков до шапочки с пером, разве что без лютни, и развлекал общество своим высоким искусством.
— Приветствую, — громко сказал Геральт, — старых знакомцев.
Обитатели пещеры, не услышавшие приближения гостей за собственным шумом, повскакивали с мест, но тоже узнали новоприбывших.
— Чтоб мне провалиться! — воскликнул Ивасик. — Это же Геральт!
— Геральт! — пискнула Сара.
— И любезный Эмиель Регис, — суккуб капризно надула алые губки. — Совершенно обо мне позабывший!..
Геральт перевел взгляд с нее на вампира. Похоже, это и был тот самый суккуб, за сохранность коего туссентские мужи некогда весьма крупно пополнили его банковский счет.
— Порази меня Мелитэле, если это не сам маэстро Лютик! — Допплер в облике поэта пожирал того восторженным взором, вместе с самим поэтом составляя превосходно точную композицию «Лютик перед зеркалом». — Господин Лютик, вы мой кумир!
Бард нервно улыбнулся, косясь на ведьмака.
— Премного польщен! Э-э… Геральт, это не опасно?
Ведьмак не сомневался, что с пламенным поклонником Лютик управится сам, пламеннее Риенса тот явно не окажется, и обратился к прибожкам:
— Какими судьбами вы в Туссенте?
Ивасик выпятил грудь.
— На дворе тринадцатый век! Надо шагать в ногу с прогрессом! Все культурные господа путешествуют, вот и мы решили поглядеть на мир.
— Славно, — кивнул на это Геральт. — А чужие обозы давно ль стал грабить?
Прибожек оскорбился:
— Парниша сам к блондиночке рогатой полез и припасы бросил, а мы просто взяли, что плохо лежит! Это называется честным предпринимательством!
Картина складывалась ясная: суккуб заманила горе-возницу с тракта, а пока тот был известно чем занят, ее приятели растащили с телеги добро. Покачав головой, Геральт присмотрелся к троллю. Любовь к художествам заставила ведьмака заподозрить в нем старого знакомца, что оказалось взаимно.
— Трололо тебя знать! — объявил тролль, не став даже скрести в затылке. Видно, некогда нарисованный Геральтом по его просьбе реданский орел незабываемо поразил того в самое сердце.
— Приветствую. Ты теперь не на службе у короля Радовида?
— Не-е-е, Васик прийти, сказать, Радоведу был хрясь-хрясь. Сказал, Трололо идти на юг, на юг меньше железный людь. Железный людь злой и невкусный.
Геральт кивнул на расписные камни. Сложенные высокой пирамидой, они, похоже, должны были изображать собой праздничное дерево.
— Я гляжу, Йуле у вас в разгаре.
Тролль довольно оскалился.
— Трололо делать красота!
Тут в разговор вмешалась суккуб.
— Что привело вас сюда? Мы никого не тронули. — Геральт многозначительно взглянул на чуть живого парня на соломе, и суккуб хохотнула: — Ах это. Поверь, он очень хотел быть… тронутым. Отоспится и скажет вам сам.
— Не сомневаюсь. Однако эти припасы он вез в мой дом. Вот я и решил сам сходить за посылкой, коль уж доставка задержалась.
Нелюди переглянулись — все, кроме тролля, поглощенного своими камнями и краской. В переговоры вступил Ивасик:
— А может, договоримся? Поделим по справедливости!
— По справедливости будет если я заберу свою еду и не надеру вам…
— Не горячись, Геральт, — вмешался Регис. — Уверен, мы найдем выход, удовлетворяющий всех. Что если взамен пищи материальной мы предложим вам духовную и развлечем вас? У нас здесь знаменитый бард и его, бесспорно, талантливый последователь. Не сомневаюсь, прибожки и прелестная Натанис любят танцевать. Любезный же Трололо, полагаю, не откажется от игры в загадки?
— Загадки! — довольно взревел тролль, уставился на Геральта, яростно скребя свой каменный затылок, и удивительно споро выдал: — Два клинца, много-много кольца, а посередке — морда лица! Кто это, людь?
Регис ухмыльнулся, в данных циркумстанциях сочтя уместным даже показать зубы, а Лютик захохотал.
— Я, — признал очевидное Геральт.
— Гр-р-р. Да! Людь прав. Людь загадывай!
— Что это: с луком и яйцами, а не пирожок? — выдал Геральт первое пришедшее в голову.
Тролль погрузился в раздумья, а прочие обитатели пещеры столпились возле Лютика.
— Маэстро, просим! — воскликнул допплер.
Лютик откашлялся, отбил каблуком ритм и завел:
— Рыбак седой, рыбак седой, дочурку успокой…
Прибожки пустились в пляс под перипетии истории о рыбацкой дочери и фавне, Регис на удивление грациозно закружил вслед за ними Натанис. Геральт, усевшись на солому подле дрыхнущего сластолюбца-купца, наблюдал. Трололо неподалеку вовсю шевелил мозгой, пытаясь разгадать загадку: