Во — вторых, опасаться надо подранков, то есть недостреленных медведей, очень обозленных и злопамятных. Для таких медведей человек — враг, причем съедобный. Подранки с трудом могут добывать увертливую рыбу. А одними доступными для них ягодами и орехами сыт не будешь. Голодные и злые, они приходят в ярость при виде человека, нападают на него и ударом лапы убивают. Порою забредают в густонаселенные поселки, где роются в продовольственных отходах. И горе человеку, если он попытается им помешать в этом благородном деле. Встреча с ним, в этом случае, как правило, кончается трагически.
Медведи также не любят, когда кто-либо, в том числе и человек, претендует на их охотничьи угодья, в том числе и на рыбу в нерестовых реках. А браконьеры, убегая от рыбных инспекторов, уходят все дальше и дальше, в лесные чащобы, излюбленные места обитания мишек. Вот и происходят нескончаемые столкновения с хозяином тайги, где на его угодья посягнули ненавистные пришельцы. Несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, медведи — мощные бойцы, с огромными острыми клыками и когтями. Сколько людей погибло в столкновении с медведями — статистика есть, а наоборот — по понятным причинам отсутствует.
Хозяйственная деятельность человека беспрестанно расширяется. Все больше и больше он захватывает новые места. Медведю порою уже просто некуда деться от нашествия людей. Хоть кричи SOS!
В 1967 году, впервые попав на Камчатку, я мечтал увидеть медведя вживую. Первая встреча с ним окончилась для меня трагикомично. Во время экспедиционных работ, время от времени, мы отстаивались в бухтах, прячась от штормового ветра. Высаживаясь на берег, собирали черемшу, ягоды, да и просто наслаждались дикой первозданной природой. Во избежание неприятностей брали с собой ружья.
Кроме ружья я не расставался и с фотоаппаратом. Поразмыслив, где можно увидеть медведя, я оторвался от группы, нарушив, таким образом, строжайший приказ капитана, оставил ружье в вельботе и пошел в сторону гниющей кучи отходов рыбы (ранее здесь была рыбоконсервная база). На мое счастье или несчастье в отходах действительно рылась медведица, а рядом резвились медвежата. Зная о том, как мать медведица защищает своих отпрысков, надо было тихонько отползти и скрыться с ее глаз. Но я сделал несусветную глупость. Подобрался поближе к медвежьему семейству, устроился удобнее и начал щелкать своим «Зенитом». Медведица вздрогнула (у них великолепное обоняние и слух), направила свое остроконечное рыло в мою сторону, рявкнула и, открыв розовую пасть, припустилась ко мне. Мамочка моя! Мне не оставалось ничего другого, как, зажмурив глаза бежать. Следом за мной с удивительной для таких могучих габаритов скоростью, неслась огромная медвежья туша, издавая злобный рык. Это ужас! По ходу бега я сбросил фуфайку, мешавшую мне и фотоаппарат. Сапоги я не мог снять, так как это заняло бы много времени, а я уже чувствовал за спиной зловонное дыхание. Встретившийся на пути обломок скалы высотой около двух метров я просто перелетел. Медведь при виде внезапного препятствия, а может быть от моего неожиданного полета, воззрился в изумлении, оторопел, растерялся и рванул в обход огромного камня. Это меня и спасло. Члены экипажа, услышав мои вопли, ринулись мне навстречу, и встречными выстрелами отогнали медведя. Позже рассказывали, что они были в восторге от такого виртуозного прыжка. Полет над камнем был весьма живописен и им очень понравился.
На следующий день, я подобрал фуфайку (все — таки корабельное имущество) и раздавленный фотоаппарат. Такие кадры для человечества пропали! Попытался влезть на каменную глыбу, которую я в прошлый раз легко перелетел. Но не смог. Покачал головой и покинул это злосчастное место.
Следующая моя встреча с мишками случилась в одной из бухт Олюторского залива Камчатского края. Там мы проводили количественную учетную съемку икры сельди.
Нерест происходит в мае, сразу после освобождения бухты ото льда. Дно мелководья и водоросли покрываются толстым слоем семенной икры. Весь берег покрывается белою пеной. Здесь и было наше место работы.
Субстрат с икрой мы собирали в пик нереста в период сизигийного отлива. Подсчитывали количество икринок в пробе и оценивали плотность отложенной икры на нерестилище.
Нерестовую селедку ждут не только морские животные, но и повсеместно обитающие на суше — лисы, медведи, для которых икра в этот период является первым после зимовки источником полноценного и вкусного белка. Это потом они будут поджидать ход горбуши, а пока, столпившись вдоль берега, с наслаждением слизывали с морд и лап лакомую пищу.
С трудом найдя свободное местечко и с опаской поглядывая на косолапых, мы с лаборанткой выполняли свою опасную, но нужную работу. Девчонка порою попискивала от страха, но работу не бросала. Да и медведи отнеслись к нам вполне благожелательно, только посматривали в нашу сторону, не претендуем ли мы на их участки. Я прекрасно знал, что главное — не паниковать, не дергаться, вести себя спокойно.
Молодые непоседливые медвежата, с симпатичными мордашками и маленькими хитрыми глазами, с мокрыми и белесыми от слоя икры носами, нам очень понравились. Они все порывались подойти к нам. Но медведица время от времени раскатистым рыком останавливала их. Да и мы, старались держаться от них подальше.
Когда взрослый медведь вставал на задние лапы, рассматривая нас, то он казался нам пугающе огромным и страшным. Появлялось желание бежать от него и бежать. Но я также знал, что бежать от зверя, ни в коем случае нельзя. Он инстинктивно устремляется за тобой и все равно догонит. Закончив работу на этом участке, мы тихонько, не спеша, покинули его. На следующее утро лаборантка «заболела» и мне пришлось заканчивать работу самому.
Медведи, по-моему, привыкли ко мне и не обращали на меня никакого внимания, также, как и на других животных с вожделением слизывающих икру с булыжников и водорослей.
После совместных посиделок мое мнение о медведях, как я наивно предполагал, резко изменилось в лучшую сторону. Если не раздражать их, не претендовать на их пищу и территорию, то с ними вполне можно ужиться, конечно, как я надеялся, в разумных пределах. Они имеют право на существование рядом с нами. Мир так тесен. Но, после встречи с моим другом охотоведом, я понял, что нам просто повезло. На самом деле, как уверял меня знаток медведей, некоторые из них непредсказуемы. С нами рядом, во время посиделок, были «правильные» медведи, сытые, и благодушные. Но среди них, как и среди людей, встречаются отщепенцы — дикие и необузданные. Попадаются, как я уже говорил, раненые, обиженные людьми. Тогда берегись. Ничто не спасет от них. И особый разговор о медведицах с медвежатами. Тут после моей «фотоохоты» все понятно.
В этой «стране медведей» некоторые аборигены с ними мирно ладят. Как мне рассказывал, в одной из бухт Камчатского края, коренной камчадал Гриша: «С ними лучше не встречаться, когда они голодные, после зимней спячки. — Но все равно первыми никогда не нападают, если конечно их не разозлить. „Хозяин“ чувствует силу человека. Но когда рыбы много, медведи добрые, не злые, я вместе с ними рыбачу на речке. Они на своем месте, а я на своем. Я сеточку поставлю, рыбу снимаю, а они шею вытянут и посматривают в мою сторону. Наверно удивляются, как мне удается столько рыбы наловить. Я иногда делюсь с ними, оставляю на берегу. Мне и моим собачкам хватает. Не обижают они меня. Но бывают, конечно, как и среди людей, злые и больные, а иногда шатуны, очень опасные. Тут только ружьишко спасает».