По телу девчонки прошла заметная дрожь. Аврора закусила губу.
— В таком случае, открою тебе секрет, — улыбнулась горько. — Это промежуточная ипостась. И проявляется она, когда мы с моей волчицей по-настоящему едины. Так что ты уж определись, кто именно тебе нравится и нет, — добавила ядовито. — Что тебе ещё от нас нужно? — отвернулась, глядя в сторону леса напряжённым взглядом.
— Откуда мне знать, что и это не твоё очередное враньё? — только и сказал в ответ.
Кровь из прокушенной раны продолжала сочиться, пачкая не только меня самого и крыльцо, но и Аврору.
— Я тебе ни разу ещё не солгала! — возмутилась она тут же, а после перевела взгляд на мою руку и нахмурилась. — Почему не зажило?
Перехватила раненую конечность чуть выше места укуса, неожиданно слизнула кровь. И не раз. Не прошло и полминуты как на мне не осталось и следа от травмы. А я в это время как последний придурок стоял, не в силах пошевелиться и безмолвно наблюдал за происходящим. Наслаждался даже, чего уж таить…
— Извини, — сдавленно выдавила волчица.
Отошла от меня на шаг, пока я бестолково пялился на зажившую рану. Даже позабыл за всем этим, что собирался затащить девчонку в дом. Успел когда-то отпустить её даже.
— Давай вернёмся внутрь и нормально поговорим ещё раз, — вздохнул устало.
Развернулся к дверям, не глядя на то, последует ли Аврора за мной. И сам не знал, чего больше хотелось самому, — чтоб она послушалась, или наоборот.
Странное ощущение…
— Ладно, — донеслось тихое вслед.
Послышались лёгкие шаги, возвещающие, что девчонка согласилась пойти за мной.
— Сразу бы так, — обронил себе под нос.
В гостиную не пошёл. Направился на кухню. Там жена Рамиля на славу постаралась сегодня. Новенькая мебель и техника, а также ремонт в рекордные сроки — не ожидал даже, что так скоро управятся. Да и вообще не рассчитывал, что серые волки будут действительно рады моему появлению. Будто только сидели и ждали того момента, когда я вернусь. Верили, наверное, даже, что это непременно произойдёт. Странные — я и сам не был уверен, что снова ступлю на эту территорию, а они… Иногда судьба преподносит нам действительно неожиданные сюрпризы.
— Когда тебя окатывают волной ненависти, невольно начинаешь общаться с собеседником на его волне, — послышался негромкий ответ на мои слова. — А здесь мило, — добавила Аврора задумчиво.
Она прошла к окну и уселась на широкий подоконник, согнув ноги в коленях и обняв их руками. Положила голову сверху и принялась рассматривать меня из-за завесы волос, которые в такой позе вполне неплохо скрывали её тело.
— Окатывают волной ненависти? — уточнил немного ошарашенно, а после отвесил себе же мысленный подзатыльник — ещё и не того стоило ожидать. — Считываешь чужие эмоции? А то что-то не припомню, чтоб я делился с тобой чем-то подобным.
С огромным усилием оторвал взор от волчицы и включил кофемашину, пытаясь не думать так много об обнажённой фигурке поблизости. Получалось совсем плохо, но я всё равно старательно изображал равнодушие, хотя соответствующая возбуждению физиология начинала причинять боль. К тому же, воображение то и дело самопроизвольно дорисовывало фрагмент замеченной у девушки татуировки на левом бедре в виде подвязки с тонкими красными ленточками. У моей гостьи были и другие нательные рисунки. Правда вот знак инь-янь между лопатками рассмотреть толком не удалось, а уж про нотный лист в обрамлении алых роз, пересекающий весь правый бок, — вообще лучше не думать. Как и про отпечатки волчьих лап на левой груди. Очень хотелось изучить их все получше. Да что уж там! Желание прикоснуться к каждому миллиметру бархатной кожи, да и вообще познакомиться с девчонкой поближе с каждым мгновением становилось всё более неудержимым. И если бы не запах другого альфы на ней… Только это и не позволяло окончательно забыться. Собственно, именно потому я и предпочёл видеть Аврору в таком виде, нежели в волчьей ипостаси. Вторая сущность моей красной шапочки уж совсем… обезоруживала.
— Не просто считываю, — вздохнула она устало. — Я — эмпат. Со всеми вытекающими, — грустно улыбнулась и отвернулась.
Подняла одну руку и стала рисовать на запотевшем от её дыхания стекле какие-то непонятные вензеля, пока я вновь слабовольно пялился на бархатную кожу, не прикрытую белоснежными прядями.