– Ты напился? Что случилось? – подошла ближе и присела на корточки. Только сейчас заметила пропитанную кровью повязку на бедре и запаниковала. – Тебя ранили? Нужно к лекарю!
– Стой, – Орэт схватил за руку и дёрнул, плюхнулась рядом. – Я был у лекаря. Он не поможет.
– Что это значит? Вставай, пол холодный. Я мазью намажу. Ещё осталось немного. Чудо-средство. Мужа на ноги поставило, кучера нашего вылечило и тебе поможет, – тараторя, с усилием помогла маркизу встать.
– Мазь не поможет, – опроверг мои слова Орэт, но не мешал.
Перекинула его руку на плечи, придерживая за корпус, повела в гостиную. На второй этаж по ступенькам с пробитым бедром вряд ли получится подняться. Орэт рухнул на диван и прикрыл глаза. Оставила его и метнулась в спальню. Вынула аптечку и сбегала в комнату маркиза. Подхватила пару чистых вещей и вернулась.
– Что сказал лекарь? Почему ты ушёл от него? – спросила, раздевая его.
– Хотел побыть с тобой в последний час жизни, – выдохнул маркиз, не сопротивляясь.
– Что это значит?
– Разбойники, что обворовывали местных. Мы нашли их и погнались. Почти всех поймали, но один из них ранил меня стрелой, – сипло и натужно отвечал Орэт.
– Это не так страшно же? – бросив в сторону сюртук и рубашку, оставила в одной майке и села на ковёр, чтобы стянуть обувку.
– Да, не так страшно. Только наконечник стрелы был смазан ядом тёмной шаршары*.
– И у лекаря нет противоядия? – испуганно прижала к груди один грязный сапог.
– Он, конечно, написал в другой город с просьбой найти и отправить. Но они не успеют. К утру я умру. У меня единственная просьба. Яд будет действовать на меня, вызывать галлюцинации и бред. Я знаю, поступил ужасно. Мне очень жаль, – Орэт, морщась, поднялся и обхватил лицо ладонями, – Не бросай, прошу тебя! Будь просто рядом до последнего. Я не хочу умирать один!
– Ты не умрёшь, – ободряюще улыбнулась, внутренне содрогаясь от его обречённой просьбы, и сжала пальцы. – Ложись, позабочусь о тебе.
– Спасибо, Натали. Спасибо, – Орэт упал обратно и немного расслабился.
Я снова занялась его одеждой. Стянула сапоги, подумав немного, и брюки тоже кое-как сняла. Сбегала на кухню, набрала таз с горячей водой, кучу полотенец и вернулась. Начиная с рук, села обтирать его.
– Расскажи мне, – тихо попросил он. – Все расскажи.
– Нет, – покачала головой, стирая грязь с предплечья и пальцев. Он хотел узнать, через что я прошла, пока выживала. Его мучила совесть, и ему нужно было сейчас искупление. А не обвинение.
– Примерно через месяц после того злосчастного ритуала, когда сошло наказание правителя. Я напился и решил развлечься с одной из местных девиц. Но не смог. Погрешил на паленый алкоголь, – Орэт начал сам каяться.
– А что за наказание правителя? – перебила я. – Подержи майку, протру ещё грудь.
– Печать Тьмы на тридцать дней, – слегка задрожав, с благоговейным ужасом процедил маркиз, поднимая майку и разглядывая меня.
– Тьмы? – зацепилась за слово.
– Это метка, которой награждает правитель. Она вымораживает внутренности, лишает любых желаний и подчиняет воле. Ты становишься марионеткой в чужих руках. Твоё тело превращается в глухую клетку, но при этом остаешься способен мыслить, видеть, слышать.
– И король наказал вас на целый месяц такой меткой? – шокировано переспросила. – За то, что вы не явились на общий сбор? Но это же ужасно!
– Мы ушли в самоволку перед важной битвой. На кону была наша столица, а у нас не было веской причины. Да и король не отличается добротой и гуманностью. Особенно во время войны, – хмыкнул Орэт.
Я спустилась к его животу и бёдрам, стирая грязь и кровь тёплым полотенцем. Мужчина прикрыл глаза и замолчал. Похоже, ему просто нравилась процедура. И кхм… Боевое орудие поднимает знамёна, приветствуя меня. Так, надо перестать пялиться туда.
– Расскажи про войну.
Может, если сменю тему, ОН упадёт? Нет, эрекция усилилась. Отвела взгляд и заметила, что Орэт наблюдает за мной. Смутилась, покраснела и отошла за чистыми вещами.
– Повязка уже вся пропиталась, я сменю её и нанесу мазь, авось поможет или даст отсрочку. Она и вправду волшебная. Вспомни нашего кучера! Ты сам удивился, как он смог с такой раной вообще встать наутро, – тараторила я, стараясь унять неизвестно откуда взявшееся волнение.
– Хорошо, Натали, – мягко согласился маркиз, улыбаясь. Понял моё смущение и радуется. Гад титулованный!
Сделав дыхательное упражнение, села обратно на ковёр прямо перед его бедром. Аккуратно срезала грязные бинты и начала промывать. Рана была на четыре пальца выше колена и прошла насквозь, зацепив только мягкие ткани. Если бы не яд, Орэт бы быстро поправился и даже не хромал. Промыв ногу от крови, заметила чёрные вены, паутинкой расползающиеся от раны. Яд покрыл почти всю ногу и уверенно полз наверх. Мотнув головой, зачерпнула мазь и толстым слоем нанесла на рану.
Каким бы он ни был в прошлом, что бы ни сделал, не желала смерти маркизу. По правде говоря, и пять лет назад не желала им всем смерти. Даже после похищения, усыпления и угроз. Наказания - да. Порицания - да. Осуждения со стороны общественности – да. Но Орэт уже наказан, и мне кажется, сполна, так как остался ни с чем. Мужчина рассказал, почему Радгар отступил. Оказывается, король за обман лишил их оставшейся половины имущества, работы и титулов. Вот почему герцог уехал. Он решил забрать мою долю, раз мне она не нужна, и благополучно жить на широкую ногу, пусть и без прощения. Скатертью дорожка, как говорится.
– Ты не закончил историю, – напомнила я, перебинтовывая бедро. Маркиз со стоном согнул ногу, чтобы мне было удобнее.
– Я тогда считал, что случившийся казус из-за того, что не отошел от метки правителя. Попробовал вновь, на этот раз без алкоголя. И хоть желание бурлило во мне, но ничего не функционировало. Долгое время молчал. Ни с кем не мог поделиться, стыдился своего недуга. Я готов был умереть и бросался в самую гущу событий. Удивительно, как меняются приоритеты, когда ты становишься недееспособным ниже пояса, – Орэт криво улыбнулся и вернул ногу на подушку. – Со мной всегда был Радгар, он тоже не жалел себя, рисковал. В одной из битв мы попали в засаду, нас окружили враги, оторвали от наших и пленили. Им нужны были разведданные, и нас пытали. Мы не сдали своих. Готовы были к смерти оба. Тогда-то Радгар и признался, что я не один такой недееспособный. И там мы поняли, что всё из-за призыва. Нас прокляли.
– Вас спасли из плена? – села под его бок, теперь умывала лицо и счищала волосы от пыли и веток.
– Да, король своих лучших воинов не бросает. Каким бы жёстким ни был Алард, в первую очередь он ценит верность и отвагу. За эти качества мы и смогли стать ближе к королю. Завоевать его поддержку. И ни разу за эти годы не дали ему усомниться в нас.
– Алард? – опять зацепилась за знакомое слово.
– Так зовут короля.
– А эта Печать Тьмы. Её ставит кто-то специально нанятый? – осторожно спросила, прощупывая почву.
– Нет, – нахмурился Орэт и неосознанно потёр руку с брачной меткой. – Он принимает решение, озвучивает сроки, и на руке выжигается чёрное клеймо. Как замок, что запирает сознание в теле. Это больно.
Накрыла его пальцы ладонью и сжала. Орэт перевёл взгляд, грустно улыбнувшись.
– Ты необычная, Натали, – Мужчина высвободил конечность и провёл шершавыми пальцами по щеке. Заправил локон за ухо и заворожённо смотрел. – Если бы я тогда не струсил. Если бы плюнул на всё и привёз в свой дом. Уверен, ты бы ждала меня с войны.
– Вылью грязную воду. Сможешь надеть хотя бы пижамные штаны?
Мне стало немного неловко. Соскочила с дивана и заметалась от тазика к грязным тряпкам. Пока я носилась, прибиралась в гостиной, разогревала суп и ставила чайник, Орэт с горем пополам надел мягкие штаны и снова лёг.
– Тебе нужно немного поесть, – поставила поднос с горячими блюдами на угловой столик и опять присела рядом.