Новое утро началось с поцелуев. Нежных касаний и шёпота. Я сладко потянулась во все стороны, щурясь от яркого солнца, пробивающегося через тонкие и светлые занавески. Улыбнулась Орэту. Муж нависал надо мной на вытянутых руках и смотрел с нежностью и любовью.
– Доброе утро, жена! – протянул он, склонившись к губам.
– Доброе, – согласилась я, нежась в его руках.
Орэт потянул сорочку наверх, избавляя меня от лишней одежды, и замер. Его жадный взор пробежался по нагому телу, вызывая жар и смущение.
– У меня сейчас сердце остановится, – признался маркиз, падая на меня и жарко целуя.
– Рановато что-то, – хихикнула, выгибаясь и обнимая за шею.
Орэт спустился с поцелуями к груди и накрыл губами чувствительную вершинку.
– Ах-х, – простонав, развела ноги, обнимая его крепче.
Он распалён и нетерпелив, дыхание тяжелое. А горячая плоть пульсирует, касаясь моих складочек. Но муж не торопится взять своё. Мучает меня, лаская губами и языком. Оставляя влажную дорожку, поднимается к губам и выпивает очередной стон. Он царапает подушечками пальцев бёдра, сжимает их и, прервавшись, смотрит прямо в глаза. Я тону в тёмных расширенных зрачках Орэта. Тону в его голодном желании.
Муж мучительно медленно соединил нас и замер. Прикрыв глаза, уткнулся лбом в мой лоб и дышит надрывно.
– Ната, – протянул он с щемящей нежностью. Меня пять лет так никто не звал. Аж мурашки бегут по коже и слёзы наворачиваются. Обняла его крепче, стиснула, чтобы быть ещё ближе. – Как же я тебя люблю, хочется раствориться в тебе без остатка.
– Не надо, – хрипло прошептала я. – Ты мне ещё нужен.
– Я буду рядом до последнего вдоха, веришь? – спросил Орэт и с оттяжкой толкнулся.
– Да–а! – вскрикнула, выгибаясь.
– Ты рушишь всю мою выдержку, – рыкнул маркиз, делая очередной глубокий толчок.
– Не останавливайся, – прохныкала, ёрзая.
Орэт резко отстранился и, развернув меня, подтянул за талию, ставя на четвереньки. Он поцеловал в спину и размашисто вонзился. Меня подбросило от острого наслаждения.
Долго мы не продержались. Муж вновь с оттяжкой толкнулся и, сорвавшись на бешеный темп, довёл нас до яркого освобождения. Мы рухнули на смятые простыни вместе. Орэт подгрёб под себя, крепко стиснул и тяжело дышал. У меня перед глазами звёздочки прыгали и ноги подрагивали.
Запястье слегка замерцало, привлекая к себе внимание. И очередной бутончик розы расцвел, знаменуя о нерушимости связи. Орэт погладил по татуировке и поцеловал прямо в вязь.
– Моя навеки, – шепнул он, улыбаясь, а его плоть вновь восстала, упираясь аккурат между ягодицами.
Мой ненасытный новоявленный муж не выпустил меня из спальни до самого обеда. Он был неутомим, долго и со вкусом ласкал, целовал, гладил и дарил невероятные оргазмы.
Орэт бы и дальше продолжил, но я сбежала от него, напомнив о скором переезде. И хорошо бы нам всё-таки поесть. Любовь любовью, а кушать хочется всегда.
Муж внял моим доводам, донёс до купальни и, оставив принимать душ, вышел. Вздохнув, встала под тёплые потоки воды, улыбнулась своим мыслям и прикрыла глаза. Каким бы ни был Орэт в прошлом, сейчас он совершенно другой. Нежный, милый, ласковый, заботливый. И безумно влюблённый в меня!
– Сколько можно мыться, женщина! – рявкнул нетерпеливый и ревнивый Рома, слегка испугав меня.
– Что мы говорили о личных границах? – возмутилась я, выключая воду.
– Опять ты о них, – проворчал муж, протягивая через шторку полотенце. – Нам в столицу ехать, а ты застряла с этим мальчишкой.
– С твоим побратимом, – напомнила, укутывая телеса и дёргая занавеской. Рома сидел на крышке унитаза и сверлил тяжелым взглядом мои голые ноги.
– Как не назови, всё равно мальчишка, – фыркнул Тёмный.
– А ты? Старый дед? – прошла мимо в комнату и села возле туалетного столика, точно зная, что этот товарищ последует за мной.
– Алард хочет, чтобы я работал на него, – сменил тему Рома и встал за спиной, нависнув. Он отобрал щётку и начал сам расчёсывать мои волосы.
– А ты что хочешь? – улыбнулась, наблюдая в зеркале за мужчиной.
– Не знаю, – Рома пожал плечами и тоже посмотрел в зеркало. – Ты что скажешь?
– Ром, ты можешь заняться всем, чем захочешь. Я поддержу тебя в любом случае. И не только я. Уверена, Бартольд и Орэт тоже. Не хочешь работать с королём – откажись.
– Не справится же без меня, развалит всё королевство, – закатил глаза Тёмный и начал заплетать кривую косичку.
– Тогда непременно помоги ему сохранить его в целости и сохранности, – хихикнула я.
– Ладно, раз ты этого хочешь, – фыркнул Рома, чмокнул в макушку и, поторопив, вышел.
К обеду выбрала белый сарафан на толстых лямках. А на ноги балетки. Заправила кровать и в приподнятом настроении присоединилась к домочадцам. Сэра расстаралась на славу и приготовила два вида горячих блюд, несколько салатов, а на десерт свой фирменный пирог с вишней.
Вкусно поев в хорошей компании, мужчины оставили нас с Мирабеллой собирать вещи, сами удалились в кабинет. Для обсуждения важных вопросов.
К вечеру вся наша разношёрстная компания выехала из поместья в столицу. А к утру следующего дня мы приехали в столицу. Король напомнил о скором бале с представлением Ромы и, забрав Намтара, они уехали во дворец. Мирка оставаться и гостить отказалась. Сказав, что у неё планы на оставшуюся неделю отпуска. Аарон тоже как-то быстро слился, вспомнив, что ему по пути с моей подругой. И в помпезный дом Орэта, который он передал мне, мы зашли только нашей семьёй.
Маркиз представил нам всех своих слуг. Чопорного мажордома, двух лакеев, повариху, её дочь и садовника. Не все обрадовались молодой жене и побратимам Орэта. Я была слишком уставшая, чтобы обратить на настроение чужих людей внимание. В карете особо не поспишь, хотя она и была очень удобной, большой и комфортной. Пока Орэт и заинтересованный Рома слушали доклад мажордома о последних событиях дома, один из лакеев и молодая девушка-горничная повели нас с Бартольдом в господские покои.
Горничная, имя которой я благополучно забыла, отворила двери и отступила. Кивнув ей благодарно, юркнула в тёмную и мужскую комнату маркиза. В центре аскетичной опочивальни была огромная кровать. И, собственно, на этом из мебели, пожалуй, всё. Разве что полки с книгами на стенах. Не густо. Большие панорамные окна были занавешены тяжёлыми гардинами, не пропускающими ни единого лучика света.
Пока осматривала комнату, Бартольд распорядился насчёт наших сундуков и отпустил слуг.
– Как-то тут мрачновато, – заметила я, повернувшись к мужу.
– Есть такое, – согласился полковник. – Поменяешь тут всё. Уверен, Орэт не будет против. Но сначала всё же отдохни, а то ты совсем бледная.
– Побудешь со мной, – пряча зевок, спросила Барта.
– Конечно, – согласился муж и потянул к кровати.
Заснула я довольно быстро, стоило моей голове коснуться подушки. А вот проснулась прижатой к груди Ромы. Улыбнулась сама себе и, подтянувшись, залюбовалась им. Мужчина мне достался очень красивый. Смуглый, брутальный, опасный. Разгладила морщинку между бровями. Рома тут же проснулся и прищурил порочно-янтарно-медовые глаза с пушистыми ресницами. Его пухлые губы изогнулись в хищной улыбке. А ладони сместились ниже, ложась на попу. Рома смял мою пятую точку и, подтянув выше, опрокинул на спину, вклиниваясь большим накаченным телом. Он и вправду большой. Широкоплечий. Даже выше Аарона, а герцог тот ещё здоровяк. И лапища у Ромы здоровенные.
– О чём ты так усердно думаешь, Светлячок? – хрипло спросил муж, потираясь носом об щёку и нюхая меня.
– Об одном красавчике, – хмыкнула я, закидывая руки на плечи моего личного здоровяка.
У Тёмного в глазах вспыхнул недобрый огонёк. Он сузил глаза, выпрямился, нависнув. Даже, кажется, рыкнул.
– Не зли меня, женщ–щщ–щина, – прошипел убийственно ревнивец.
– Да о тебе я думаю, глупенький, – пожурила его, поглаживая шею.