Лютовид знал уже, что не оставит её здесь, когда всё кончится. С собой заберёт, захочет она того или нет.
Копошащийся рядом Хаврун и тот на Мельцу глазел. В глазах его тоже испуг плескался. А когда Мельца ближе подошла, как будто брезгливо отпрянул. Лютовиду это не понравилось. Уж кто, а панна здесь самой чистой была, незапятнанной грехами. Он это чувствовал. Рыбак же просто идиот. Ещё один гость не давал Лютовиду покоя - аптекарь Грас. Его жабьи глазки навыкате шарили по всей кухне. Но чаще всего они на Мельце задерживались. Заметив, что Лютовид на него смотрит, аптекарь уткнулся в свой ставец.
Ночь казалась нескончаемой. Захмелевшие староста и судья горланили песни, Антип с Хавруном о чём-то спорили. Причём так громко, что у сидящего рядом с рыбаком Лютовида заложило ухо от его криков. Дружинные молча уплетали снедь. Еда исчезала, стоило ей оказаться перед кметями - словно год их не кормили. Аптекарь Грас переводил взгляд с Лютовида на Мельцу – может, заметил, как атаман на старостину дочь смотрит?
Кто-то из них над Мельцей надругался. Но кто?.. Откуда насильнику древнее Молчащее колдовство было известно? Лишь в самых старых лечебниках можно было найти особый заговор да советы, где лягушку нужную искать. Книги же такие редки были. Днём с огнём не сыщешь. Так кто же?
Злотична едва не сунула Лютовиду под нос свою грудь. Погрузившись в мысли, он даже не заметил приближения вдовы. Он бросил на неё хмурый взгляд. Но та, похоже, расценила его по-своему. Начала наклоняться перед ним, то боком становиться, то задом вертеть. В конце концов, Лютовид не выдержал и соскочил с лавки. Встав возле пылающего очага, он окинул всех присутствующих грозным взглядом, чтоб и не смели подходить. Кажется, вдова сдалась и, зыркнув напоследок на него недовольным взглядом, принялась обхаживать старосту, снова и снова подливая ему эля.
Лютовид же не смог с собой совладать и вновь на Мельцу взглянул. Она выглядела уставшей и измученной. Несколько серебристых прядок вырвались из кос и облепили её раскрасневшееся лицо. Мельца заметила его взгляд, вздрогнула и руку к бедру прижала. Увезёт он её отсюда. Увезёт...
После полуночи разразилась буря. Сначала на хутор налетел Буйный Ветер. Он безо всякой жалости набрасывался на несчастные деревья, трепал их кроны и отрывал слабые ветки. Поднял в воздух и закружил столбы пыли, а потом погнал её на костры. Пришлось выйти на улицу, чтобы затушить огонь. В любой миг мог он переброситься на дома и стать уже горем для людей, а не предупреждением ведьмам. Довольный своими делами Ветер было улёгся, но вскоре передумал. С новыми силами он накинулся на несчастный хутор. Жалостливо дребезжали стёкла, летела в стороны оставленная на улице утварь. Ну и чтобы совсем показать, у кого здесь истинная сила, Ветер нагнал на небо грозных тёмных туч. Они закрыли собой луну и звёзды, погрузив хутор и окрестности в темноту. Казалось, что высятся на небе горы печной золы. Дунет ещё чуть-чуть Ветер, разлетится зола в стороны и перепачкает собой всё-всё, до чего доберётся.
Ко вторым петухам Ветер утих, а гости Багумилова дома уснули прям за столом. Ветру, наверное, надоело буянить, а у мужиков просто не хватило сил на эль и песни. Разлегшись на лавках, они соревновались друг с другом в громкости храпа и пьяной отрыжки.
Мельце становилось дурно всякий раз, когда она на них смотрела. Кмети налегать на хмель не стали и разошлись по своим комнатам, а вот пеплицкие, похоже, обрадовались лишней выпивке и решили уничтожить её всю. Дух в кухне стоял такой, что кружилась голова. После всех пережитых волнений Мельцу шатало. Она хотела отворить окно, чтобы впустить немного свежести и прогнать кислый запах. Но Злотична так отчитала её за беспечность в Дауфурнотт, что с этой мыслью пришлось распрощаться.
Вдвоём с вдовой они принялись за уборку, стараясь навести хоть видимость порядка. Да ещё и на утро надо было снеди наготовить да чего-нибудь от похмелья, которым наверняка будут страдать беспечные пьяницы. Мельца с отвращением переступала через вытянутые ноги. От храпа ещё больше разболелась голова. Хуже всех выглядело отродье, что над ней снасильничало. Его мясистые губы приоткрылись, по подбородку стекала белая слюна. Он всё время причмокивал во сне и противно сжимал руки. Мельца догадывалась, что ему снится. Больше всего ей сейчас хотелось задрать подол платья, вытащить из чулка Немного Убийцу и перерезать этому хряку глотку. Чтобы истекал кровью. Захлёбывался ею! Она не сразу осознала, что стоит посреди кухни, прижимая руку к бедру в попытке нащупать рукоятку.
- Ты чего, уснула? - Голос Злотичны развеял морок, и Мельца очнулась.