Алекса уловила легкую горечь в тоне Соррел, но сказала себе, что это не ее дело, У нее достаточно собственных переживаний. И все же слова этой женщины вселили в нее бодрость – может быть, между ней и ее соотечественницей возникнет родственная связь? Или некий союз?
– Мы будем жить в этих комнатах вместе – Джованни, Паоло и я? – тихо спросила она.
– Да. – Возникла долгая пауза. – Это было требование Джованни.
Лицо Соррел было бесстрастным, она беспомощно пожала плечами. Не обвиняй меня, казалось, говорила она. Не задавай мне вопросов, на которые я не могу откровенно ответить. И Алекса все поняла. Джованни обладал здесь властью, и желания его выполнялись беспрекословно. У нее нет другого выхода, как следовать им. Но ведь это не значит, что он отберет у нее ребенка силой.
– Могу я быстренько принять ванну? – спросила она Соррел.
– «Быстренько»! – рассмеялась та. – Я не слышала таких слов с тех пор, как была в Англии, а это было много лет назад! Да, конечно, она уже готова для вас.
Соррел открыла дверь в ванную комнату, и Алекса, несмотря на свое подавленное состояние, вскрикнула от восторга: в круглой чаше, украшенной мозаикой, поблескивала тонко благоухающая вода, на поверхности ее плавали лепестки роз.
– Похоже на сказку из «Тысячи и одной ночи», – произнесла Соррел с улыбкой. – Это, конечно, не ослиное молоко, но, я надеюсь, вы насладитесь купанием.
Насладитесь?
Когда Соррел ушла, Алекса скинула свою мятую одежду и, облегченно вздохнув, погрузилась в благоухающую воду. Ванна была глубокой, и ощущение от теплой воды было невероятно приятным. Она бы оставалась здесь весь день, но это невозможно. Алекса вспомнила свою крохотную ванную в Англии, где ей приходилось маневрировать среди развешанных на веревке детских носков и штанишек, и еще раз вздохнула.
В гардеробе висела ее новая одежда, которую она специально приготовила для визита в Карастан: из разноцветных отрезов шелка, купленных на азиатском рынке, она смастерила себе несколько свободных и длинных туник – наподобие тех, которые носили карастанские женщины.
Надев одну из них, она почувствовала мягкую шелковую ткань на своей разгоряченной коже, и внезапно ее охватило отчаяние. Это все нереально, сказала она себе. Здесь нет ничего реального.
Бросив напоследок еще один взгляд в зеркало, она пошла искать своего сына.
Прищурив глаза от яркого света, который заливал дворец, она огляделась вокруг и увидела Паоло сидящим на веранде и пьющим сок под присмотром молодой женщины, похожей на няню.
Услышав голос, он вскочил на ноги и бросился к ней.
– Мама, мама! – с восторгом прокричал он. – Здесь сад гораздо больше, чем наш парк дома!
– Неужели? О, Паоло! – Она обняла сына и закрыла глаза. – Ну как ты, мой дорогой?
Он вывернулся из ее материнских объятий.
– Я видел дворец – он такой огромный, и я познакомился с дядей Хавьером, и в спальне у меня коробка с игрушками, и мы ели замороженные фрукты за обедом!
– Что это за фрукты?
– Он имеет в виду фруктовое мороженое, – послышался тихий голос за их спиной, и Алекса, повернувшись, увидела Джованни.
Сердце ее замерло, а затем забилось сильными толчками. Он был похож на мрачного и сладострастного хищника, и тело ее инстинктивно потянулось к нему. Он был отцом ее ребенка – не поэтому ли она ощущала такую реальную связь с ним?
– Папа! – в восторге вскричал Паоло и подпрыгнул на месте, как маленький щенок.
Папа, с тоской подумала Алекса. Как скоро это произошло!
Джованни потрепал черные кудри сына и улыбнулся ему.
– Надо пить много воды, потому что жарко и потому что…
– Вода делает сильным и львов! – воинственно отчеканил Паоло и побежал на террасу, словно всю жизнь жил во дворце.
Незнакомое выражение на лице сына поразило Алексу, и она подумала, чему еще научил его Джованни за столь короткое время. Что в Италии климат гораздо лучше, чем в Англии? Или он завлек Паоло своим богатством – рассказал о том, что у него есть бассейн с морской водой, размером с их местный пляж?
– Как быстро ты стал влиять на него, – сказала она тихо.
– Ты меня обвиняешь в этом? – Джованни криво усмехнулся. – Я наверстываю четыре упущенных года.
– Ты хочешь обрести над ним полную власть?
– О чем ты говоришь, дорогая? – Он окинул ее взглядом – она была свежа, чиста, от нее исходил тонкий аромат, и он ощутил возбуждение. – Я об этом сейчас совсем не думаю. – Голос его стал хриплым. – Ты прекрасно выглядишь.
Алекса вздрогнула, у нее перехватило дыхание. Этот взгляд выражал испепеляющее желание. В своем тонком шелковом одеянии она почувствовала себя почти обнаженной. И ужаснулась тому, что он может догадаться, как страстно она хочет его.
Облизав пересохшие губы, она едва слышно произнесла:
– Джованни…
Он надменно поднял брови.
– Что?
– Твой сын на террасе, он может услышать, – с тревогой сказала она.
– И что?
– Не надо пытаться меня соблазнить. Он может увидеть нас.
– А как обычно ведут себя женатые пары? – спросил он мягко. – Они посылают друг другу молчаливые послания – с помощью глаз договариваются, что будут делать после того, как уложат ребенка спать.
– Но мы не женаты.
– Женаты, но формально. Может, это к лучшему. Брак создает сложности, а мы свободны от обязательств. Поэтому можем наслаждаться сексом – и больше не думать ни о чем.
Он коснулся кончиком языка своей верхней губы и увидел, как желание вспыхнуло в ее глазах.
– Хочешь, поцелую тебя, дорогая?
– Нет.
– Ты лжешь.
Он был прав, черт возьми, но это не означало, что она собиралась уступить ему.
– Пожалуйста, не делай этого, Джио.
Он улыбнулся. Но это была твердая, жесткая улыбка. Пусть изворачивается. Пусть умоляет. А потом будет выкрикивать его имя в совсем другой мольбе.
– Я ничего не делаю, только смотрю на тебя.
Как она могла сказать ему, что от этого взгляда у нее дрожат колени, бешено колотится сердце, становится сухо во рту? Ведь за его подавляемым желанием проглядывала неприкрытая ненависть. Алекса не могла вымолвить ни слова. Она ощущала себя беспомощной, как младенец. Воспользовавшись этой минутной слабостью, он схватил ее и прижал к себе.
Это был надменный жест собственника, который он множество раз демонстрировал многим женщинам. Но сейчас ощущение было другое. Уткнувшись в ее волосы, Джованни на миг прикрыл глаза, почувствовав несвойственную ему слабость. Возможно, из-за того, что она была его женой, которая родила ему сына? Да, но она ловко сбежала от него и построила свою собственную жизнь – женщина, которая обязана быть самым близким для него человеком, жила в тысячах милях от него. Но больше этого не будет.
Свободной рукой он приподнял ее подбородок, внимательно посмотрел в лицо – светло-зеленые глаза смотрели испуганно, полные губы дрожали под его пристальным взглядом.
– Ты права, – хрипло сказал он. – Сейчас не время и не место для секса. Наш сын на террасе, а мне надо встретиться с Хавьером.
Губы его сжались. Он был совершенно одиноким человеком – и вдруг у него появились родственники. Он уже решил предъявить Алексе свои права на Паоло, но как посмотрит на это сводный брат? Какое влияние на его жизнь может оказать его новый королевский статус? Он хотел сконцентрироваться на делах, которые находились под его контролем, но от ощущения ее бархатистой кожи едва не забылся.
– Ты уже видела спальную комнату?
– Увы, видела.
Она откинула голову, отстраняясь от его опасного прикосновения.
– Как в старые добрые времена, мы будем делить с тобой одно ложе, да, Алекса?
Улыбка его была торжествующей – он наслаждался тем, что она пытается побороть свое влечение. Она сделала глубокий вдох, собирая всю свою решимость.