Их рты почти соприкасались; губы Сандро скользнули по губам Терезы, когда он проговорил:
— Еще один такой фокус, tesoromia (п.п.: итал. «моя дорогая»), и, клянусь, ты пожалеешь.
Это вернуло Терезу с небес на землю. Когда Сандро отступил, она сползла по двери и осела на пол у его ног. Муж окинул Терезу презрительным взглядом — огонь в нем сменился колючим льдом.
— Где ты была?
Тереза, пошатываясь, поднялась с пола. Как унизительно, что она практически растеклась лужицей у его ног. Вздернув подбородок, она покачала головой.
— Тереза, я тебя предупреждаю…
— Предупреждаешь, значит, — хрипло усмехнулась Тереза. — Ты не хочешь разводиться? Ладно! Но вытирать об меня ноги я больше не позволю. Прояви хоть немного уважения, Сандро!
— С чего бы мне уважать такую женщину, как ты? — Сандро хоть и рычал, но не терял самообладания. — Я не уважаю тебя, Тереза. Ни на йоту. Даже как вероятную мать моего будущего ребенка. Потому что, откровенно говоря, тебе даже это сделать не удается.
И вот тут Тереза окончательно потеряла голову и впервые за двадцать шесть лет ринулась в драку. Она бросилась на Сандро, шипя и царапаясь, как кошка. Ненависть к мужу, казалось, стала живым существом и пыталась вырваться из Терезы, чтобы до него добраться.
Когда Тереза пришла в себя, то поняла, что прижата спиной к Сандро и буквально скованна им: ее скрещенные на груди руки он удерживал за запястья. Они с Сандро молча переводили дух, но потом что-то наподобие хныканья вырвался из Терезы, и обидные слова мужу, уже готовые сорваться с языка, потонули в бессвязных рыданиях.
Сандро нашептывал что-то успокаивающее, не сковывая, а просто удерживая ее, и, наконец, Тереза обмякла и повержено повисла у него в руках.
— Прости.
«Что?»
Тереза замерла. Сандро произнес это так тихо, что она сомневалась, правильно ли расслышала.
— То, что я сказал, было жестоко и неправильно.
«Еще извинения?»
Тереза не знала, как ответить, поэтому промолчала.
Сандро тяжело сглотнул, осторожно освободил руки Терезы и отступил.
Она демонстративно растерла запястья, хотя Сандро не причинил ей вреда.
Похоже, это она ранила из обоих. Несколько ногтей у нее были сломаны, костяшки пальцев сбиты, когда ей все же удалось несколько раз ударить Сандро.
Тереза повернулась к мужу и потрясенно уставилась на него. Царапины виднелись на его руках и лице, и одна, особенно глубокая, алела на шее. На предплечьях проступали следы укусов, а на челюсти начал темнеть синяк.
Когда взгляд Терезы замер на синяке, Сандро уныло его потер.
— У тебя тяжелая рука, — произнес он смущенно, взглянул на руки Терезы и тихо выругался. — Ты поранилась.
Взяв одну ладонь, Сандро поморщился, увидев сломанные ногти и содранную кожу. Тереза быстро одернула руку. Она не понимала, что за странную игру затеял ее муж, и уж точно ему не доверяла. Сандро заметил подозрительный взгляд Терезы. Его глаза потемнели, и он быстро спрятал свои руки в карманы.
Чтобы попасть к лестнице, Терезе пришлось идти мимо Сандро.
— Тереза…
Она остановилась, но не обернулась.
— …я, правда, извиняюсь за то, что сказал. На самом деле я так не думаю.
Тереза не верила извинениям Сандро. Она давно подозревала, что он винит ее за выкидыш, случившийся более года назад, а то, что она до сих пор не забеременела снова, лишь укрепило низкое мнение мужа о ней.
— Я иду спать, — игнорируя извинения и все еще не глядя на Сандро, прошептала Тереза.
— Да, конечно. — Он отошел в сторону и глубже засунул руки в карманы брюк.
Тереза спиной чувствовала взгляд Сандро и гордо вскинула голову, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Глава 3
Слезы застилали глаза, когда Тереза, наконец, добралась до роскошной гостевой спальни. Жестокие слова Сандро задели за живое. Она потеряла ребенка на третьем месяце беременности, и всегда винила в этом себя. Она мечтала, чтобы случился выкидыш, не желая приносить новую жизнь в брак, где нет любви. И что еще хуже, в чем Тереза стыдилась признаться — одновременно с горем от потери ребенка она испытывала облегчение. Она ненавидела себя, думала, что с ней что-то не так — разве нормальная женщина будет мечтать, чтобы ее ребенок не родился? Своими чувствами с мужем Тереза никогда не делилась. Потерю крошечной жизни они оплакивали отдельно, так ни разу и не поговорив. Но, похоже, он все время догадывался, что Тереза не хотела ребенка, отчего еще больше ее презирал.