Тереза просияла, ее сердце защемило от любви к красивому младенцу, которого медсестра аккуратно вложила ей в руки. Наконец, Тереза хорошенько рассмотрела дочку, пересчитала пальчики, погладила темный пушок на головке и бархатную кожу. Даже когда малышка открыла крохотные розовые губки и требовательно закричала, это привело Терезу в восторг.
- Привет, дорогая, – прошептала она. – Ты такая красавица.
Медсестра прервала момент, давая Терезе ускоренный курс по грудному вскармливанию. Лицо Терезы запылало от смущения, когда пожилая женщина заговорила о молокоотсосе и выработке молока. Нобл неловко переминался с ноги на ногу, а Сандро присел на кровать. На его лице отчетливо читались радость, всепоглощающая гордость и любовь. Тереза еще никогда не видела мужа таким уязвимым и в то же время готовым броситься на защиту. Послав Ноблу острый предупреждающий взгляд, он снова с тревогой посмотрел на жену. А Тереза тем временем старалась прикрыть от обоих мужчин свою налитую молоком грудь.
Медсестра бесцеремонно спустила вниз лиф ночной рубашки Терезы, вероятно, считая, что той нечего смущаться мужа и отца. Заметив, что Терезе одной рукой неловко управляться с полотенцем, Сандро сам накинул его ей на плечо, закрывая ее грудь и головку дочки. Однако он скрыл их только от Нобла, а сам, игнорируя растерянные взгляды Терезы, чуть приподнял край ткани, чтобы все видеть. Между тем малышка обнаружила сосок и сильно сжала его, заставляя Терезу вздрогнуть.
- У нее отменный аппетит, верно? – полным обожания голосом пробормотал Сандро. – Тебе больно?
Тереза качнула головой и украдкой взглянула на своего отца – он явно был недоволен. Нобл не привык, чтобы его так откровенно игнорировали.
- Джексон, мы обсудим детали аннулирования контракта позже. Можешь забрать себе виноградник вместе с деньгами, что я за него заплатил. Но твоя дочь и прекрасная малышка, которую она мне подарила, мои. Если хочешь, можешь подать на меня в суд за нарушение договора.
- Мне не нужен этот бесполезный кусок земли, мы можем пересмотреть условия договора… – Казалось, Нобл был на грани отчаяния.
- Хватит уже говорить обо мне, словно я кусок дорогого мяса! – вдруг вскипела Тереза. – Обсуждайте свои дела где-нибудь в другом месте. Не позволю, чтобы эта грязь коснулась моего ребенка. А тебе, отец, я уже озвучила свои условия.
- Смотри, какая смелая стала, – усмехнулся Нобл. – Интересно, если дойдет до дела, насколько хватит твоей смелости?
- Я сильнее, чем ты думаешь, – спокойно улыбнулась Тереза. – Когда тебя годами отвергают те, кого любишь, волей-неволей обрастаешь броней. Больше ты не можешь ранить меня. Я не хочу и не нуждаюсь в твоей любви, вернее в том, как ты ее себе представляешь. И я больше не нуждаюсь в тебе.
- Ты так храбра, только потому что чувствуешь поддержку любимого мужа, – с желчной горечью ответил Нобл. – Он может любить твоего ребенка, но никогда не полюбит тебя, Тереза. Для этого у него есть Франческа Дельвеккио. Как всякий итальянец, твой муж обожает детей, но это только вопрос времени, когда он найдет способ забрать у тебя дочку.
Тереза испуганно моргнула – ей даже в голову не приходило то, о чем сказал отец. Она взглянула на Сандро. Его лицо потемнело от гнева, мышцы задрожали от напряжения – выглядел он так, словно готов голыми руками оторвать ее отцу голову.
- Тебе пора идти, отец, – с болью в голосе произнесла Тереза.
Нобл усмехнулся на прощанье и вышел из палаты.
- Не смей верить ему, – хрипло прошептал Сандро, прожигая Терезу взглядом. – Не смей!
- Но ты любишь ее, я знаю, – прошептала она в ответ. Тереза сама не знала, о ком говорит – о дочке или Франческе, и, судя по озадаченному выражению лица, Сандро тоже не понимал, поэтому медлил с ответом. – Ты заберешь ее у меня?
- Нет, конечно, нет! – крикнул Сандро, чем напугал ребенка.
Тереза покачала дочку, пока та не успокоилась и вновь не принялась сосать грудь.
Сандро с видимым усилием обуздал свой гнев и заставил себя говорить тише:
- Я никогда этого не сделаю.
- Но ты хочешь быть с ней…
В словах Терезы снова не было определенности, и Сандро сильнее нахмурился.