— Я не буду тебя больше никому сватать, только вернись домой, — говорит он мне. — Это неприлично, дочка. Ты должна жить в моем доме, а не у чужих людей.
— Тетя Разия — приличная женщина и я никак не могу тебя опозорить, живя в ее доме, — не соглашаюсь я. — И, если хочешь знать, мне здесь намного лучше живется, чем когда— либо у нас дома. Моя дорогая мачеха очень постаралась, чтобы выжить меня, так что же вы теперь зовете обратно?
Отец устало вздыхает, как и каждый раз, когда речь заходит о его жене. Он женился на Азизе, когда мне было одиннадцать лет. Мама не смогла вынести того, что он взял вторую жену, и, всеми правдами и неправдами добилась развода для себя, хоть папа и пытался удержать ее. В наказание, он запретил ей видеть меня — своего единственного ребенка, и через несколько лет мама переехала во Францию, хотя мы тайно поддерживали связь по телефону. Азизу же я ненавидела всегда, на что она отвечала мне взаимностью. Эта стерва дождаться не могла, когда же я уйду из их дома, выйдя замуж, и, именно она подговорила папу выдать меня за того старика, когда я вернулась из Франции, куда сбежала к маме.
— Азиза ничего тебе не скажет, это мой дом, — отрезает папа на мой справедливый упрек. — Пойми, Мира, ты уже не ребенок. Перестань позорить меня, ради Бога! Я же публичный человек, если кто— нибудь узнает о том, что ты живешь с чужими людьми, то слухов не оберешься.
— Это все, что тебя волнует, не так ли? — глотая слезы, спрашиваю я. — Твоя репутация, твоя политическая карьера. Ты поэтому решил меня милосердно простить и принять обратно? Удалось, наконец, замять ситуацию с несостоявшимся браком?
— Ты же знаешь, что я люблю тебя, дочь, — смягчившись, говорит папа.
Знаю. Он любит меня даже больше сыновей, которых родила ему Азиза, потому что я ребенок от его любимой женщины, хоть потом он ее и предал. И раньше его обещания и ласковые слова всегда срабатывали, потому что я отчаянно нуждалась в его внимании. Но не в этот раз.
— Знаю, — шепчу, вытирая бегущие по щекам слезы. — Но себя ты любишь больше, так что едва ли тебя можно считать хорошим отцом.
— Неблагодарная, как ты смеешь?! — багровеет папа. — Что ты знаешь о любви, Самира? Ты просто безответственная эгоистичная девчонка, которая делает только то, что хочет, наплевав на других!
— Значит, я вся в тебя, радуйся! — не могу сдержать колкий ответ, за что получаю пощечину.
Щека горит и я прижимаю к ней ладонь, не веря, что он сделал это. В последний раз, когда папа ударил меня, он обещал, что никогда больше так не сделает. И я поверила, потому что обещания он держал всегда. Видимо, в отношении меня это изменилось.
— Мира… — тут же с раскаянием говорит он, но я качаю головой, в очередной раз испытывая разочарование в этом человеке, хотя он и так уже сделал все, что мог.
— Я не вернусь, папа. До того, как я успела пожить с мамой, а потом с тетей Разией, я бы с радостью вернулась, потому что не знала ничего лучшего. Но теперь, жизнь в твоем доме кажется мне тюремным заключением.
— Дом твоей семьи для тебя тюрьма? Посмотри вокруг, Мира! Ты привыкла жить в роскоши, я растил тебя, как принцессу, и ты мне сейчас говоришь, что счастлива в этой халупе?
— Это нормальный дом со всеми условиями, — оскорбляюсь я за жилище тети. — И что самое важное — меня в нем любят и уважают. Я не хочу никуда отсюда переезжать и ты меня не заставишь!
— Заставлю! — снова злится папа. — Посмотрим, как эти люди согласятся и дальше оставлять тебя в своем доме, когда я начну доставлять им проблемы. Тебе скоро укажут на дверь и тогда ты вернешься домой, как миленькая, Мира. Не заставляй меня идти на крайние меры, если так дорожишь своей тетей Разией, — с сарказмом добавляет он.
— Делай, что хочешь, — пожимаю плечами, пряча свой страх. — Только знай, что если ты заставишь меня вернуться, то я сделаю целью своей жизни позорить тебя на каждом шагу. Если ты не беспокоишься о моем счастье, то почему меня должно волновать твое?
— Когда ты уже повзрослеешь, Мира?.. Даю тебе неделю. Не выйдешь на связь сама — я начну действовать. Не зли меня еще больше, дочь.
Папа уходит, не добившись от меня того, чего хотел, но я понимаю, что все только начинается. И боюсь, даже Мурад не сможет мне помочь, даже если захочет. У него есть деньги, но у моего отца связи и влияние, расширяющиеся с каждым годом. И едва ли кто— то способен выстоять перед ним, тем более обычный бизнесмен из Москвы.