Я щелкаю пальцами.
— Эй, я придумал. Если ты выиграешь, я куплю тебе новые кроссовки. Крутые.
Он смотрит на меня с сомнением, на которое способен только одиннадцатилетний нахал, но потом его плечи опускаются.
— Я никогда не смогу победить тебя. Ты огромный.
Хм, это правда.
— Давай начнем с нескольких очков? — Я бросаю мяч, верчу его в руках, позволяю ему подпрыгнуть слишком высоко, а потом отпускаю. Он катится по асфальту, ударяясь о сетчатый забор, прежде чем остановиться. — Проклятие.
— Ты хоть в баскетболе разбираешься? — Глаза Кайла подозрительно сужаются.
— Да, черт возьми, — хвастаюсь я. — Лучший.
Я бегу за своенравным мячом, пытаясь протолкнуть его между ног, как это делают профессионалы. Он ударяется о мое колено и кренится туда, где у скамейки стоит Кайл.
— Я думал, ты борец.
— Да, но я всегда любил баскетбол, — хвастаюсь я. — Играл с шестом по восьмой класс.
Я снова делаю обводку, приближаясь к щиту, который представляет собой просто большой квадратный кусок фанеры, прибитый к тому месту, где раньше был старый щит, в те времена, когда Парковая система фактически вкладывала деньги в этот дерьмовый парк.
Я целюсь. Бросаю.
И мажу.
— Ух, ты – отстой! — Кайл стоит, уверенно выпятив грудь. — Я в деле!
Я выставляю кулак, и он ударяет по нему. Мы оба заставляем их взрываться.
— Принеси его!
Семь дней спустя, когда я режу фрукты, в кухню входят Оз и Джеймсон, оба они стоят в дверях. Джеймс задерживается, пока Оззи входит, открывает холодильник и достает две бутылки с водой.
Он открывает их обе, но не снимает крышек.
— Мы с Джеймс идем в кино. Хочешь пойти?
— Не могу. — Я засовываю в рот кусочек яблока. Жую. Глотаю. — Придется взять Кайла за новыми кроссовками
— Кто такой Кайл? — Спрашивает Оз.
— Мой младший брат.
Дерьмо. Когда я начал думать о нем как о своем младшем брате? Должно быть, я теряю хватку.
— У тебя есть младший брат по имени Кайл? — Озадаченно спрашивает Оз. — Я думал, ты единственный ребенок в семье.
— Как будто кто-то из вас что-то знает обо мне, — усмехаюсь я. Затем, подняв глаза к потолку, молюсь о терпении. — Ради бога, постарайся не отставать. Кайл – это Младший из программы наставничества, с которым я застрял до конца семестра. Помнишь? Он буквально спал в этом доме две недели назад.
Оз медленно кивает.
— А теперь ты водишь его по магазинам?
— Именно это я и сказал.
— За обувью. — Пауза. — Хм, почему?
— Он обыграл меня в баскетбол. — В моем тоне есть какая-то странная интонация, и я поворачиваюсь спиной, чтобы засунуть в рот еще один кусок яблока. Жую. Глотаю.
Оз и Джеймсон молча смотрят, на их лицах с отвисшей челюстью выгравировано недоверие.
— Маленький ребенок обыграл тебя в баскетбол?
— О боже, — раздраженно выдавливаю я. – Да.
У меня есть возможность смотреть на них обоих. Оз ничего не понимает, но не Джеймсон... Джеймсон изучает меня прищуренными глазами. Подозрительно.
Через две секунды она будет нюхать воздух в поисках моего дерьма.
Мой сосед продолжает болтать, ничего не замечая.
— Я все еще не понимаю, зачем ты покупаешь ему кроссовки. Он тебя облапошил?
— Нет. Я проиграл пари.
Оз смеется.
— Ты поспорил с маленьким ребенком, что он не сможет обыграть тебя в баскетбол? Что за идиот. Ты всегда проигрываешь ставки. — Он крадет арбуз с разделочной доски. — Господи, Зик, сколько денег ты теряешь каждый год, заключая пари с людьми?
Достаточно.
Я теряю достаточно.
Но Оз еще не закончил мне надоедать.
— Разве ты не поспорил с Гандерсоном, что он не сможет уговорить девушку пойти с ним на свидание? Затем, когда он выиграл, тебе пришлось заплатить ему сто долларов, и он использовал их на покупку учебников, необходимых ему для класса по экономике.
Джеймсон скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. Ее большие голубые глаза оглядывают меня с головы до ног.
Она такая надоедливая.
— И что, черт возьми, это было за пари с Эриком Янцем? Как ты мог поставить триста баксов на игру в Луизиане? Все знали, что Флориде надерут задницы, но ты все равно поспорил, что они победят. — Он делает глоток воды. — И что он делает с деньгами? А? Тратит их на новый стартер для своей дерьмовой машины. Мужик, да ты придурок.
Когда он заканчивает ворчать на меня и, наконец, выходит из комнаты, я поднимаю глаза и вижу, что Джеймсон все еще наблюдает за мной, скрестив руки на груди и задумчиво скривив губы.
— Ты знаешь, — медленно произносит она, делая несколько шагов вперед. Надвигается на меня. Постукивает по подбородку кончиком указательного пальца. — Я думала, что должна всегда оглядываться рядом с тобой, когда я начала встречаться с Себастьяном и начала приходить сюда. Я думала, что это только вопрос времени, когда ты спрячешься в кустах, чтобы выскочить на меня.
Она издает легкий смешок, сдвинув черные очки, сидящие на носу, дальше вверх по переносице, прислонившись к стойке, чтобы сымитировать мою позу, когда я хочу, чтобы она просто ушла.
— Выскочить на тебя? Почему, черт возьми, ты так думала? Я не долбаный псих.
Ее брови поднимаются.
— Ну да, теперь я это знаю, в глубине души ты просто большой добряк, не так ли? Только разговоры и никакого шоу.
— Пошла ты, Джеймс.
Еще один короткий смешок.
— Только ты можешь послать кого-то, когда он пытается быть милым.
Я не могу смотреть ей в глаза.
— О... боже... мой, — выдыхает она, растягивая эти три слова в мучительно медленной преамбуле. — Я понимаю. Я знаю, почему ты это делаешь.
Ее слова медленны и обдуманны. Она кладет руку на стойку.
Я издаю звук «пфф», рывком открываю холодильник и заглядываю внутрь, чтобы не видеть ее лица. Она выводит меня из себя.
— И что ты думаешь, ты знаешь, умник?
Она щелкает пальцами.
— Помнишь пари с Озом? То, где ты поставила пятьсот долларов на то, что он поцелует меня в библиотеке? Ты сделал это, потому что знал, что он на мели и ему нужны деньги.
— Ты сошла с ума. — Я смотрю на молоко. — Ты знаешь меня всего две секунды.
Она игнорирует меня, продолжая болтать, увлекаясь этой темой.
— Но ты не можешь просто заключать пари с кем попало. Ты делаешь ставки с людьми, которым нужна помощь. Теперь все понятно.
Джеймсон игриво тычет ногтем мне в бицепс.
— Ты знаешь, ЧТО ЭТО делает тебя филантропом, не так ли? — Она ахает. — Срань господня, Зик. Ты... милый!
— Заткнись, — ворчу я. Почему бы ей просто не уйти? — Ты уже закончила?
— Ты даже не станешь отрицать! — Она хихикает, хлопая себя ладонью по бедру. — Не волнуйся, сердитый Дэниелс. Я никому не расскажу твой маленький грязный секрет.
Я чувствую, как ее ладонь гладит меня по бицепсу, затем она беззаботно выходит из комнаты.
Она высовывает голову обратно.
— Мне все равно никто не поверит, — и подмигивает мне.
При всей ее чопорности и правильности, Джеймсон Кларк действительно чертовски умная.
Глава 9.
«Моя сексуальная жизнь управляется пивом и злостью»
Зик
Это мероприятие по сбору средств заполнено под завязку.
Что удивительно, учитывая, что мы здесь не для того, чтобы собирать деньги. С порога, как только мы входим, я немедленно начинаю осматривать заведение. Не знаю, зачем я это делаю, но каждый раз, входя в комнату, я обращаю внимание на размеры, выходы и людей в ней.
Поэтому я стою здесь, а Вайолет терпеливо ждет рядом.
В углу я замечаю Нэнси из офиса «Большого брата», она запрокинула голову и смеется над чем-то, что говорит седовласый чувак. Она сегодня принарядилась: длинное платье, волосы завиты, тени для век такие яркие, что их видно с Луны.
В центре зала и по периметру небольшая площадка для танцев, на длинных банкетных столах выставлены лотерейные и аукционные товары. На чем делают деньги. Звезды этого шоу.
Сбор средств проходит не так формально, как я ожидал; люди толпятся вокруг, большинство с напитками в руках, одетые во всех стилях одежды. Милитари. Модный деним. Костюмы и галстуки. Платья в пол.
Задыхаясь, я дергаю за галстук на шее, который, кажется, по дороге сюда затянулся еще туже, как петля.
Черный пиджак слишком плотно облегает широкую спину и лопатки. Воротник моей голубой рубашки застегнут слишком высоко и перекрывает доступ воздуха. Обувь слишком новая и жесткая, чтобы быть хотя бы отдаленно удобной.