Но я знаю, с какими женщинами был этот парень. Красивыми девушками с невероятными телами. Классными сиськи. Большими сиськи. Фальшивыми сиськи. Идеально уложенными волосами. Сексуальные девушки с бедрами, губами и с восковой депиляцией зоны бикини.
У меня нет ничего из этого.
Я там даже не бреюсь. Реально, нет. Иногда я немного подстригаю волосы, но это все, на что я способна, потому что, в самом деле, кто будет туда заглядывать?
Я откашливаюсь, чтобы перевести его взгляд с моей груди на глаза.
Что он и делает.
Медленно.
Вверх по нижней части живота. Плоский живот, грудная клетка, и грудь. Скользит по ключице.
Что-то есть в его взгляде…
Он нежный и…
Слегка растерянный.
Пораженный.
Его рот искривлен, белые зубы выглядывают между губ, прежде чем он прикусывает нижнюю губу.
Э…
Я делаю шаг назад, ноги ударяются о спинку кровати.
Перебравшись через покрывало, я устраиваюсь под одеялом.
Стягиваю лямки моего бюстгальтера вниз по плечам. Стягиваю его через голову, складываю и кладу на тумбочку. Сунув руку под одеяло, я стягиваю с ног нижнее белье.
— Не могу поверить, что ты раздеваешься в моей постели. — Зик звучит хрипло и взволновано, он снимает штаны, пальцами лихорадочно тянет молнию и стаскивает их с узких бедер. Его мускулистых бедер. Он прыгает на одной ноге, пинает и стряхивает с себя джинсы и идет через комнату к своему столу.
Его тело настоящее произведение искусства, безупречное.
Матрас прогибается под его весом, когда он ползет ко мне на четвереньках в одних трусах. Он ищет мой рот.
Наши губы встречаются, но не в безумном порыве.
Это скорее медленно разгорающийся огонь.
Язык. Губы. Прижимаются друг к другу, расходятся. Сосут. Восхитительные, влажные поцелуи. Его губы скользят вниз по моей шее, и я откидываюсь на стопку подушек, запустив пальцы в его волосы. Его густые, шелковистые волосы.
Нос Зика утыкается в изгиб моей шеи, пробегая по коже чуть ниже уха. Я слышу, как он вдыхает запах моих волос, моих духов, моей ключицы, стонет, словно сходит с ума.
Я поднимаю руки над головой, наблюдая, как его плоский язык скользит вверх по внутренней стороне моего бицепса, снова вниз, ладонями отталкивая черные простыни, которые я набросила из скромности.
Стягивает простыню с моих бедер.
Закидывает руки мне под зад и приподнимает мои бедра, притягивая меня к себе так, что я лежу горизонтально на кровати. Он в нескольких дюймах надо мной, поднимается на колени. С ногами, прижатыми по обе стороны от меня, массивный задумчивый мальчик смотрит на меня сверху вниз.
Я не могу представить, что он видит, наблюдая за мной проницательным взглядом. Длинные светлые волосы, разметавшиеся по черной подушке. Мою стройную, гибкую фигуру, лежащую под ним. Мои маленькие, лишенные солнца груди.
— Ты бы видела себя, Ви. Чертовски горячо.
Он наклоняется для поцелуя с открытым ртом. Это влажно и восхитительно, и его губы начинают медленно скользить по моей обнаженной плоти, по плечам, по изгибу груди. Его язык не останавливается, пока не достигает моих сосков. Он нежно сосет, его ладонь скользит вверх по моему торсу, чтобы обхватить другую грудь.
Его эрекция в боксерах трется о мою промежность, и я поднимаю бедра к ней, пульсация между ног становится невыносимой с каждой секундой. Он не торопится, медленно целует мое тело — все мое тело — его щетина оставляет крошечные отметины, как восхитительный прощальный подарок.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, Пикси. Я никогда не видел девушку с волосами на киске и это сводит меня с ума. Ты позволишь мне?
Я едва успеваю кивнуть, прикусывая нижнюю губу, когда он проводит своей твердой длиной по моему бедру, целуя все ниже и ниже.
Пупок. Брюшной пресс.
Ладони Зика раздвигают мои ноги еще шире. Голова опускается между моих открытых бедер, язык облизывает линию бикини. Его большие пальцы скользят по центру моей щели, раздвигая меня. Язык щелкает мой…
— О Боже! — Я задыхаюсь, задыхаюсь. — Боже мой, Боже мой!
Он поднимает голову.
— Даже близко нет, детка.
Нет изголовья, за которое можно ухватиться. Никаких столбиков. Нет подушки или простыни, чтобы прикусить.
— О боже, Зик... О боже, это так хорошо!
— Что это за запах?
— Я-я…
— Ты что там внизу душишься? Это как п*здатый наркотик.
О боже, это ужасное слово заводит меня.
— Это... это д-детская при...сыпка, — стону я. Моя шея дергается на матрасе, голова откинута назад, губы шипят, когда он, наконец, перестает лизать достаточно долго, чтобы всосать мой клитор. — Детская присыпка.
— Эта сладкая малышка, покрытая присыпкой, чертовски восхитительна, — говорит он, пряча лицо и сильно всасывая. — Ммм…
Его рука дрейфует, опускаясь на мой таз, оказывая давление.
Пальцы на ногах сгибаются.
По спине бегут мурашки.
— Да... да... прямо здесь. О да ...— я громкая и мне все равно.
Зик мычит в меня, а я инстинктивно раздвигаю ноги.
Оргазм нарастает, начиная с моего ... э-э – везде…
Оргазм повсюду, каждая клеточка внутри меня взрывается искрами. Нервы гудят. Трепещут. Гудят.
Вибрируют.
Я стону, стону и стону, пока, наконец:
— Я кончаю. О, боже, кончаю…
Зик
Вайолет кончает в мой рот, твердый набухший клитор пульсирует под моим языком, когда я всасываю его до кульминации. Она так хорошо пахнет. Так чертовски хорошо, что я мог бы есть ее всю ночь, снова и снова, уровень интенсивности, который я чувствую неописуемо. Сюрреалистично.
Она в моей постели, подо мной.
Вкус ее смазки, свежей на моих губах? Очень вкусный.
Светлые волосы разметались по моим подушкам, она бледная во всех частях тела, исключая пятна, где она краснеет: алые, розовые и десять разных оттенков персика.
Ее фарфоровая плоть резко контрастирует с моими черными простынями; она похожа на ангела, лежащего здесь.
Прекрасного ангела, в которого я хочу засунуть свой член и трахать.
Я поднимаюсь на колени. Наклоняю голову, чтобы пососать одну из ее сисек, и получаю такой гортанный стон, что замираю. Её губы припухли, глаза остекленели от оргазма, я щелкаю языком по ее соску и дую, прохладный воздух заставляет его сморщиться, стать твердым, как мой набухший член.
Она наблюдает, как я поглаживаю его, широко раскрыв глаза. Я тянусь за презервативом к прикроватной тумбочке.
Я ненавижу эти вещи.
Тем не менее я вскрываю фольгу, перекидываю обертку через плечо и раскручиваю этого ублюдка, прикусывая зубами нижнюю губу.
Ее карие глаза остекленели, она кивает, выгибает спину и трется своей маленькой грудью о мою.
— Как только мы сделаем это, пути назад не будет. — Хочу добавить, что ты собираешься спать именно со мной. Не с каким-то чувствительным чуваком, который будет щедро одаривать тебя любовью после. Я точно не обнимаюсь.
— Замолчи, — требует она. — Прекрати болтать и трахни меня уже.
Вау. Чёрт возьми.
— Ты любишь грязные разговорчики, Вайолет?
— Не знаю, — краснеет она. — Скажи что-нибудь непристойное.
Я смущаюсь и смотрю на нее сверху вниз. Ее огромные карие глаза смотрят на меня, такие нежные и красивые, когда мой член трется о ее щель, и этот ореол невинности, окружающий ее, заставляет меня остановиться.
Слова застревают у меня в горле, но не выходят.
Скажи что-нибудь непристойное, скажи что-нибудь непристойное, скажи что-нибудь непристойное.…
Черт, да что со мной? Почему мои губы не шевелятся?
— Зик?
Ее бедра извиваются подо мной, вызывая трение о мой напряженный член.
Я дам ей это, то грязное, хорошо, только не…
Сейчас.
Сейчас нет.
Это первая девушка, к которой я испытываю хоть какие-то чувства, если не считать гнева, который я испытываю по отношению к матери, и я не хочу испортить их, изрыгая всякую гадость.
То, что мы собираемся сделать, кажется правильным и неправильным одновременно, и все же мы здесь, собираемся пересечь черту. Я поклялся, что никогда не перейду её, не давая надежду на то, что я не знаю, как дать.
Вайолет доверчиво смотрит на меня. Возбужденная. Удовлетворенная.
Сексуальная.
Готовая.
Я нависаю над ней, упираясь локтями в подушки. Скольжу вперед. Я собираюсь толкнуть свой член вперед и трахнуть ее, как чемпион НАСС (Национальная ассоциация студенческого спорта), коим я являюсь.
Кожа к коже. Член против клитора.
Я наклоняюсь, делаю несколько коротких поглаживаний и провожу рукой по ее бедру. Между ее ног.