— Вайолет? — Шепчу я.
— Ммм? — шепчет она в ответ.
— Я люблю тебя.
Это признание.
Закрыв глаза, я повторяю:
— Я люблю тебя, Вайолет.
Мольба.
Проходят секунды. Растягиваются.
Минута молчания.
Потом:
— Я тоже тебя люблю.
Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, глаза под тяжелыми веками смягчаются, уголки увлажнились, нижняя губа задрожала. Когда она закрывает глаза и по ее щеке скатывается слеза, я беру ее лицо в свои руки, обхватываю подбородок своими твердыми, массивными ладонями.
Целую ее в губы.
— Я влюблен в тебя.
Я не знаю, что еще сказать, хочу повторять эти слова. Внезапно все эти эмоции и всё прочие, что я держал в себе, появляются как сердечные смайлики, слащавые любовные песни и девчачьи киношки. Я смотрю на Вайолет, и все, чего я хочу, это излить ей всю эту сентиментальную любовную чушь. Кататься по кровати, обниматься с ней и все такое.
Она такая милая.
Такая чертовски великолепная.
Такая сексуальная.
Я люблю ее.
Сколько раз мне позволено это повторять, прежде чем я заговорю как придурок? Нужно спросить у Оза.
— Ты заставляешь меня... — у меня в горле застрял комок, из-за которого почти невозможно произнести эти слова. — Я хочу сделать тебя счастливой.
Боже мой, послушайте меня.
— Ты делаешь.
Когда наши языки встречаются, мои губы покалывает, член дергается. Все здесь кажется... новым. Как-то по-другому.
Руки Вайолет тянутся к моим тренировочным штанам и исчезают за эластичным поясом. Дергают. Тянут. Не прерывая нашего поцелуя, я спускаю их с бедер. Сбрасываю их на пол вместе со своими боксерами.
За ними следуют её джинсы и простое белое белье.
Вайолет откидывает покрывало, расстилает одеяло и забирается под него. Похлопывает по месту рядом с ней. Натягивает одеяло до пояса, когда я устраиваюсь рядом.
Она лежит в центре, на ней нет ничего, кроме изящного лифчика, розовые соски просвечивают сквозь прозрачное белое кружево. Я потираю одну из бретелек между пальцами. Провожу мизинцем по ткани, по небольшой выпуклости ее груди.
— Ненавижу этот лифчик, — стонет она.
— Почему?
Я наклоняюсь, целуя ее плоть возле дразнящего кружева.
Вайолет вздрагивает.
— Это не сексуально.
— Разве нет?
Оставляю поцелуй.
— Ты говоришь так, будто не согласен.
Я провожу пальцем по сатиновому ремешку, по краю чашечки.
— Не согласен. Я могу увидеть сквозь него твою кожу; как это может быть не сексуально?
После этого она больше ничего не говорит и продолжает молча наблюдать, как мои пальцы вырисовывают узоры на её коже.
Вайолет
Я ему верю.
Думаю, он действительно считает меня сексуальной. Меня. Бюстгальтер. Мое тело.
Не могу поверить, что он сказал, что любит меня.
Он сказал это и сказал первым.
Зик смотрит на меня сверху вниз, опираясь на локоть, его гигантская верхняя часть тела — стальная стена. Внушительная. Сильная. Стойкая.
Его пальцы задерживаются на бретельке лифчика, поднимаются вверх по моей шее. Зарываются в мои волосы. Я хочу прикоснуться к нему, жажду этого, но ему так приятно лежать здесь, прикасаясь ко мне.
Поэтому я наблюдаю.
Могу лежать здесь вечно.
Он до смешного привлекателен.
Выпуклые бицепсы Зика напрягаются при каждом движении руки, мускулы напрягаются... загорелая кожа... жесткие шесть кубиков пресса... V-образный вырез таза, уходящий за пояс джинсов.
Он проводит своей большой рукой по моему бедру, гладит его, расслабленная улыбка играет на его губах.
Он устал.
— Т-ты останешься на ночь? — Я стараюсь спросить как можно небрежнее, но мой желудок и язык делают сальто.
— Могу, если хочешь. Я могу взять свою сумку, она в грузовике с нашего матча в Пердью.
— Хорошо, тогда решено. Ты ночуешь у меня.
— Я ночую у тебя, — попугайничает он, с веселым выражением проверяя слова. — Черт, эти слова я никогда никому не говорил.
И они для меня.
— Не смотри так самодовольно, — поддразнивает он, протягивая руку под одеялом, притягивая меня ближе, прижимая к себе.
Он стягивает бретельку лифчика и целует меня в ключицу, изгиб моей шеи. Оттягивает кружево и целует сосок, облизывая его.
Возбужденный вздох срывается с моих губ.
— Шшш. — Он заставляет меня замолчать быстрым поцелуем в губы. — Мы должны вести себя тихо. Уинни не хочет слышать, что у нас С—Е—К—С.