Ее прощальное заявление профессионально, но ему не хватает настоящих эмоций.
Как и мне.
Дерьмо.
— Входи и закрой за собой дверь. — Тренер, не поднимая головы, указывает на кресло в углу кабинета. Седина на его висках отражается в свете, чего я никогда раньше не замечал. – Садись.
Я сажусь.
Ерзаю в дерьмовом, неудобном кресле.
Он продолжает делать пометки в своем желтом блокноте тем же красным карандашом, который носит с собой повсюду. Обычно он спрятан за ухом или в нагрудном кармане его рубашки с вышивкой Айовы. Он использует его для того, чтобы прорабатывать разные эпизоды матча, позиции и стратегии, которые он выдумывает, чем он славится в дивизионе «Большой десятки». (Десять университетов Среднего Запада, соревнующихся друг с другом в спорте. Их команды обычно считаются лучшими из университетских команд, а игроки часто переходят в профессионалы).
Тренер делает паузу, поднимает палец, кладет его на кремовый конверт и толкает его по обшарпанному деревянному столу.
— Возьми это.
— Что это?
— А на что, черт возьми, это похоже? — Нетерпеливо фыркает он. — Это приглашение.
Я знаю, он хочет, чтобы я спросил «Зачем?» так что я не стану.
Тренер включается, все еще прокручивая желтый Блокнот.
— Каждый год они устраивают благотворительное мероприятие по сбору средств, и это уже скоро. Вряд ли Нэнси тебе сказала.
— Какая Нэнси?
На этот раз он поднимает голову и смотрит на меня немигающими голубыми глазами.
— Не строй из себя дурака, Дэниелс, это тебе не идет.
Я ломаю голову, пытаясь припомнить каких-нибудь Нэнси, с которыми встречался в последнее время, но ничего не приходит на ум.
— Нэнси из центра, где ты работаешь волонтером.
О, эта Нэнси.
— Эта цыпочка не фига не сказала мне, тренер.
— Ну, я на это и не рассчитывал, — хихикает он, тихо и глубоко.
На самом деле хихикает.
На чьей он стороне?
— Какое отношение это имеет ко мне?
— У них сбор средств, — повторяет тренер. — Через пару недель. У нас нет встречи в эти выходные, и я освободил тебя от практики, так что я ожидаю увидеть тебя там.
— Увидеть меня там?
— Да. Я беру свою жену Линду, мы покупаем столик, едим. — Он откидывается на спинку старого шаткого сиденья, пружины скрипят при каждом движении. Тренер почесывает подбородок. — На самом деле, это очень хорошее свидание.
Тренер женат? Для меня это новость.
— Но, тренер, благотворительный вечер?
— Да. Я уверен, что со всеми деньгами твоих родителей ты хорошо с этим знаком.
— Да, но…
— Хорошо, тогда решено.
— Да, но, тренер, я только два дня провел с ребенком, которого я наставляю. Я только начал программу.
— Что ж. До праздника еще две недели. Я бы сказал, что у тебя достаточно времени, чтобы сделать шаг вперед. Прыгай обеими ногами, а?
По выражению его лица я вижу, что тема закрыта.
— Увидимся там. Убедись, что на тебе костюм. Я знаю, что он у тебя есть.
Да, у меня есть один; мы должны носить его, когда едем на выездные матчи.
— Мы закончили? — Фыркаю я, поднимаясь, пытаясь притормозить на грани неповиновения.
В ответ он глухо хихикает.
— Да, мы закончили. О, и Дэниелс?
Я поворачиваюсь.
— Не стесняйся привести гостя. На самом деле, я бы это рекомендовал.
— Меня вынуждают кое-что сделать…
— Ты имеешь в виду, кроме того, что надоедать мне, пока я на работе, и тусоваться с Кайлом? — дразнит она, перебивая меня.
На мгновение все, что я могу сделать, это смотреть на нее, так удивлен ее умным комментарием. Это последнее, что я ожидал.
— М-мне очень жаль. Я-я пошутила, — заикается она.
— Я понимаю. — Я закатываю глаза. — Я могу принять кучу дерьма, когда мне его вручают.
Вайолет приходит в себя, опирается локтями на стол и наклоняется вперед.
— Хорошо, что тебя заставляют делать?
— По-видимому, в программе «Большие братья» каждый год проводится «сбор средств». — Я использую воздушные кавычки, и Вайолет в замешательстве поднимает голову и прищуривается.
Она хмурится.
— Почему ты используешь кавычки?
— Потому что это глупо?
Ее брови взлетают вверх.
— Я-я не думаю, что собирать деньги для обездоленных детей - это глупо, Зик.