— Ты будешь счастлива, если я назову это скучным?
— Чуть лучше. — Она использует воздушные кавычки.
Вау. Мышка Вайолет показывает свой характер.
— Я подумал, что мы могли бы заключить сделку: если ты пойдешь со мной, я приведу Кайла на свидание с тобой и Саммер.
— Почему ты хочешь пойти со мной на крупное мероприятие по сбору средств? Я слышала, это официально.
— Мой тренер ждет, что я приду с парой. Он не сказал этого вслух, но это подразумевалось.
— Понимаю.
— А если я приглашу какую-нибудь случайную цыпочку, — продолжаю я. — Будут ожидания.
— О, — ее голос звучит странно уныло. — Когда?
— Двадцать восьмого. Это суббота, через две недели.
— Думаю, я могу посмотреть и вернуться к тебе.
— Можешь проверить прямо сейчас?
— Я-я полагаю, но у меня нет с собой телефона.
— Давай Вайолет, мы оба знаем, что ты хочешь пойти со мной.
— Не понимаю, почему бы тебе не пойти одному. Не похоже, что тебе нравится чье-то общество.
— Отчасти это правда, — честно признаюсь я. — Но я полагаю, что раз мы вместе занимаемся этими детьми, поскольку ты застряла с Саммер, а я с Кайлом, и никто из моих друзей не знает подробностей, потому что это не их чертово дело, и я ни за что не возьму борцовкую фанатку, которая использует меня только для секса.
Она ошеломленно смотрит на меня, и я продолжаю:
— Поэтому, если мне нужно идти, я заставляю тебя идти со мной.
— Я-я не знаю, что сказать; я должна быть польщена или оскорблена?
Я думаю об этом, и выдаю правду:
— Вероятно, немного и того, и другого.
Губы Вайолет раскрываются.
Звук не выходит.
Затем ее губы сжимаются в тонкую линию неудовольствия.
— И чтобы ты знал, я не застряла с Саммер, а ты не застрял с Кайлом.
Я закатываю глаза.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Она скрещивает руки на груди, и, клянусь Богом, ее ноздри раздуваются.
— Нет, боюсь, не знаю.
— Да ладно тебе, Вайолет. Саммер - это просто работа.
— Нет, уверяю, это не так. Она милая, творческая маленькая девочка, за которой я приглядываю уже полгода, и я уже люблю ее как семью. Как будто она моя младшая сестра.
Теперь я поджимаю губы и раздуваю ноздри.
— Ты знаешь, что я имел в виду.
Карие глаза сужаются.
— Увы, я догадываюсь, что ты имел в виду. По сути в этом весь ты, но твоя манера говорить просто отстой.
— Так я упустил шанс, что ты пойдешь со мной или нет?
— Я-я не знаю.
— Что я могу сделать, чтобы убедить тебя?
Она обдумывает мой вопрос.
— Честно говоря, я-я думаю, ты слишком часто получаешь то, что хочешь. Сбор средств займет всю ночь, а игровое свидание длится максимум два часа, поэтому я предлагаю сделку: я пойду на банкет, если ты согласишься на три игровых свидания.
Какого хрена?
— Что?! Нет.
— Хорошо, как скажешь.
Она поворачивается ко мне спиной, лезет в металлическую тележку возврата, вытаскивает стопку книг и аккуратно кладет на стойку. Ее руки двигаются вверх и вниз по корешкам, выравнивая их в идеальной симметрии.
Я вздыхаю так долго и громко, что замечаю, как несколько человек смотрят на меня, и я пристально и свирепо смотрю в ответ.
— Ладно. Два игровых свидания.
Она начинает хихикать, но останавливает себя.
— Четыре.
— Какого хрена? Твое первоначальное предложение было три. — Я хмуро смотрю на нее сверху вниз.
Она пожимает плечами.
— Хорошо, — великодушно уступаю я. – Два.
Она снова занята, возвращаясь к работе по извлечению книг из тележки возврата. Ставит на стойку одну аккуратную стопку за другой, и несколько мгновений я наблюдаю за ней. Ее бледные пальцы с бледно-лиловыми ногтями напоминают мне о Пасхе. И цветах.
— Вайолет, перестань меня игнорировать. Это чертовски раздражает.
Она продолжает игнорировать меня, но я знаю, что она слушает.
— Черт побери! Ты серьезно собираешься заставить меня пойти в одиночку?
Она останавливается, чтобы что-то сказать, но не поворачивается.
— В одиночку? Я подозреваю, что ты будешь в комнате, полной людей.
— Предполагается, что ты здесь сочувствующая. Тебе разве совсем не жаль меня, а?
— Я-я не думаю, что есть хоть одна живая душа, которая жалеет тебя, Зик Дэниелс.
Я замечаю, как на ее губах появляется лукавая улыбка, когда она показывает мне свой профиль; она знает, что держит меня за яйца.
Что, очевидно, дерьмово.