Щелкает мясистыми пальцами.
— Вайолет.
Никакого приветствия. Никакой вежливой болтовни. Никаких прямых упоминаний о нашей стычке в продуктовом магазине, хотя он намекает на это милым прозвищем, которым наградил меня.
Я сглатываю, делаю глубокий вдох и говорю:
— Я Вайолет.
Он сужает глаза.
— Ты Вайолет?
— Да.
Недоверие охватывает все его лицо, прежде чем он берет под контроль свои черты.
— Ты мой репетитор?
Я становлюсь чуть прямее за стойкой, упираясь руками в пластиковую столешницу, благодарная за поддержку. Мои колени подгибаются.
— Да.
— Не может быть.
— Не может?
— Неееет, — протягивает он. — Потому что я видел тебя... сколько раз?
Нет смысла отрицать это, поэтому я просто говорю:
— Два.
—Твою. Мать. — Я вздрагиваю от его тона. — Ты была здесь в тот день, когда я тебя искал. Я видел, что ты смотришь на меня. — Его глаза обвиняюще сужаются, низкий голос повышается, и я оглядываюсь, встречая несколько любопытных взглядов. — Ты пряталась от меня?
Да.
Я вздергиваю подбородок.
— Я… я прошу, пожалуйста, тише. Люди смотрят.
— Мне плевать, что думают другие. Пусть смотрят. — Он наклоняется, верхняя часть тела склоняется над стойкой. — Ты меня кинула.
Мои губы приоткрываются, но я не издаю ни звука. Даже не пискнув. Нет никакого оправдания тому, что я не выполнила свою работу, и мы оба это знаем. Кроме того, у меня такое чувство, что он не поверит ничему, кроме правды.
Я молюсь, чтобы Барбара не вышла из задней комнаты посмотреть, в чем дело, потому что тогда мистер Дэниелс скажет ей, что я бросила его, это будет выглядеть ужасно, так как они платят мне за его обучение. Я не могу позволить себе получить выговор за игнорирование студента. Это часть моей работы, и мое мужество должно помочь мне пройти через это.
— Я знаю, что подвела тебя, и мне жаль.
Зик запускает пальцы в коротко стриженные волосы. Они черные как ночь и блестящие.
— Ты знала мое имя, когда столкнулись со мной в продуктовом магазине, не так ли? Ты знала, что это я. — Его резкий смех далек от дружелюбного. — Неудивительно, что в тот день у тебя был такой вид, будто ты собираешься описаться.
Боже. Он ненавидит меня.
— Я-я...
— Я-я, — заикаясь, передразнивает он. – Выкладывай В-В-Вайолет. Да или нет.
Вау. Он целится в яремную вену, не так ли? Не беря пленных, он пронзает меня пронзительным взглядом, в битве воли, которую я никогда не выиграю.
Я даже не пытаюсь.
Опустив голову, я не могу смотреть в его злые, не мигающие глаза.
— Да. Я знала, кто ты. Поверь мне, я чувствую себя ужасно.
— Поверить тебе? — Он смеется, запрокидывая голову назад. — Пофиг, чувак. Давай просто покончим с этим.
—Т-Так ты... все еще хочешь провести наш урок?
«Пожалуйста, скажи Нет, пожалуйста, скажи Нет», — мысленно умоляю я.
— У тебя, очевидно, нет твердости характера. — Он с вызовом поднимает темную раздраженную бровь. — Не готова к этому? Очень плохо. Я ни за что не отпущу тебя так легко.
Я стараюсь не съеживаться, но честно? Это трудно; он угрюм, задумчив и упрям.
Этому человек нравится ставить людей в неловкое положение.
— Да, конечно, я согласна. Это моя работа.
Он прищуривает свои тревожные серо-голубые глаза, прежде чем надеть темные очки.
— Хватай свое дерьмо, няня. Пойдем.
Разочарованная тем, что он не отменит встречу, я киваю.
— Окей. Я возьму свои вещи, и встретимся за твоим столом.
В ответ он молча поворачивается на каблуках, и, петляя, идет по запутанному лабиринту библиотечных столов. Я возвращаюсь в Службу поддержки студентов, чтобы собрать свои вещи. Откинувшись назад, оставаясь незамеченной, я смотрю через открытую дверь на его удаляющуюся фигуру.
Зик Дэниелс огромен, сложен как футболист, у него широкие плечи и крепкие мускулы. Жесткие края и несгибаемые линии. Черные волосы цвета оникса и глаза цвета серого морского стекла. Напряженные брови. Высокие скулы. Квадратная челюсть. Грубая щетина вокруг восхитительно очерченных губ.
Он очень красив внешне.
Это его внутренности нуждаются в некоторой работе.
— Он просто парень, — шепчу я, хватая блокнот, ручку и ноутбук. — Он просто парень, и это всего лишь один урок. Всего один час. Я могу это сделать.