Не могу поверить, что веду с ним ободряющую беседу. Как цыпочки это называют? Болтать о жизни?
— Мне потребовалось много времени, чтобы понять это. Я думаю, что начинаю быть хорошим человеком. Возможно.
Иисус Христос, я говорю, как размазня; слава богу, никто не может услышать меня, кроме ребенка.
— Ты думаешь, это потому, что ты встретил Вайолет? — Он хочет знать, и я слегка поворачиваю голову, чтобы как можно лучше взглянуть на него во время вождения. Хороший, долгий взгляд на ребенка.
Его волосы лохматые и все еще нуждаются в стрижке. Его футболка помята и нуждается в стирке. Его ботинки новые, но их нужно почистить. Он беспорядок, но честный, и полон надежд.
— Нет. Думаю, это потому, что я встретил тебя.
— Меня? — Его голос полон удивления.
— Да, малыш. Тебя.
Кайлу нечего на это ответить, поэтому мы сидим молча, на заднем плане играет мягкий рок. Наконец, улыбка озаряет его неряшливое лицо, и он улыбается от уха до уха.
— Круто.
Зик: Эй, Ви, просто хочу убедиться, что у тебя есть рюкзак и ноутбук. Барбара из библиотеки волновалась и знала, что мы тусуемся, поэтому она попросила меня принести его тебе.
Вайолет: Да, она написала мне. Спасибо, что привез его домой.
Зик: Твоя соседка Мел угрожала отрубить мне яйца, когда подошла к двери.
Вайолет: Да, она рассказала мне всю историю.
Зик: Она передала тебе сообщение, что я зашел в надежде поговорить?
Вайолет: Да.
Зик: И мы можем? Да или нет.
Зик: Прости. Это было жестче, чем я хотел. Я имел в виду, мы можем поговорить?
Вайолет: Я понимаю, что ты пытаешься, и это большой шаг для тебя на личном уровне, но я не готова сидеть и слушать оправдания. Даже близко.
Вайолет: И единственная причина, по которой я тебе отвечаю, это чувство того, что было бы невежливо игнорировать твои сообщения. Это единственная причина, по которой я отвечаю.
Зик: Пожалуйста, Вайолет, я облажался, я знаю это. Мне нужно кое-что сказать, и я не хочу делать это в смс.
Зик: Пожалуйста.
Зик: За последние несколько дней я несколько раз испытывал искушение зайти в библиотеку, но не хотел выглядеть долбаным преследователем.
Вайолет: Спасибо за сообщения, правда. Я подумаю и дам тебе знать.
Зик: Ладно. Дай мне знать, я могу подождать.
Зик: Как думаешь, сколько времени тебе понадобится?
Вайолет: Я не знаю, Зик. Думаю, когда я решу, чего хочу для себя и как я позволю тебе со мной обращаться. Думаю, именно столько мне понадобится.
Зик: Вайолет…
Я хочу попросить: «Не делай этого. Не заставляй меня ждать».
Но я не могу. Эта чертова неуверенность, сомнение в себе и в своей способности быть в отношениях с кем-то, кроме себя, убивает меня.
Я никогда не был терпеливым человеком, даже когда был моложе. Добавьте к этому мою соревновательную натуру, и слова «нет» просто не в моем словаре, хотя технически это не то, что говорит Вайолет.
Она хочет, чтобы я дал ей время и подождал. Она хочет большего для себя, чем эгоистичный, презрительный мудак... но я так много должен ей сказать. Если я не избавлюсь от этого дерьма, в конце концов, я скажу «к черту» и запру его внутри, как и все остальное в моей жизни.
Отказ будет невыносимым.
Поэтому я иду к своему столу, выдвигаю стул и ищу ручку и бумагу.
Склоняю голову и делаю то, чего никогда не делал в своей гребаной жизни: пишу письмо.