Кажется.
Я показала его письмо своим соседкам по комнате, огромная ошибка, потому что они, очевидно, обе возмущены моим поведением, обнаружив меня плачущей в гостиной в ту ночь, когда я вслепую шла домой из библиотеки, слишком расстроенная и ослепленная слезами, чтобы вести машину.
Письмо лежит у меня на столе.
Я прочла его раз пятьдесят, пробегая пальцами по строчкам. Беспорядочные, торопливые каракули. Черные чернила. Мрачное настроение.
Ему тяжело было писать это?
Мой желудок трепещет, думая об этих строчках. Все слова, извергнутые на этот измученный лист бумаги, бессвязные и незапланированные.
Меньшее, что я могу сделать, это присутствовать, когда он напишет, а я не смогу этого сделать, если не буду дома.
Я хочу быть дома, когда он напишет.
И вот в пятницу вечером я лежу у себя в комнате и гуглю телетрансляцию борьбы в колледже. Нахожу расписание Айовы. Вхожу в сеть. Растянувшись на кровати с пультом в руке, листаю меню телевизора, пока не нахожу то, что ищу.
Айова против Пердью.
Я смотрю на экран, как завороженная. Изучаю боковые линии и борцов, когда камера показывает панораму стадиона.
Я никогда раньше не видела борьбу, ни лично, ни по телевизору. Я даже не понимала, что это важное событие, пока не приехала в Айову, где царит борьба, и здешние парни выращены для нее.
Стадион огромен; не знаю, чего я ожидала, наверное, чего-то похожего на школьный спортзал. Это? Совершенно другой уровень. Арена огромная.
Голубые коврики огромные.
На моем экране борцы, которые преследуют друг друга в центре ковра, борются за победу. Парень в черном внезапно схватил своего противника за голову, и я поняла, что узнаю его.
Себастьян Осборн, сосед Зика по комнате. Ему потребовалось два раунда, чтобы выиграть матч.
Следующий борец из Айовы — Патрик Питвелл, он тоже побеждает.
За ним следует Джонатан Пауэлл, которому для победы требуются три раунда.
Второкурсник Диего Родригес проигрывает в первом.
На экране появляется Зик Дэниелс, его статистика отображается в нижней части экрана. Он начинает растягивать свои толстые квадрицепсы в стороне, снимает штаны, стягивая их вниз по мускулистым бедрам.
Я чувствую, как мои щеки становятся ярко-красными, яростно краснеют, несмотря на то, что я одна в доме. Эти бедра в его спортивной форме крепкие и твердые.
Его очень заметная выпуклость лежит на животе.
Я знаю, каково это, чувствовать его другое между ног; это место становится горячим, влажным и тоже краснеет.
Разгоряченная, я срываю покрывало, переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок. Перевожу дыхание. Спасаю остатки самообладания, когда дело касается этого парня. Пытаюсь понизить температуру и понять, что происходит с нами.
Пытаюсь сосредоточиться на экране.
Я никогда не обращала внимания на борьбу, понятия не имею, как называются их трико. Трико? Нет, наверное, не так.
Я хватаю свой ноутбук, открываю его и ищу борцовский комбинезон.
Борцовский синглет, существительное. Форма плотно прилегает, чтобы не быть схваченным противником, позволяя судьям ясно видеть тело каждого борца при присуждении очков. Под синглет борцы предпочитают ничего не надевать.
Теперь я понимаю, почему девушки в кампусе сходят с ума по этим парням. Даже таким придуркам, как Зик Дэниелс.
Сильный, мощный и большой он движется в центр кольца. Хватает руку противника, чтобы пожать ее. Его пухлые губы сжаты в мрачную линию, глаза устремлены на борца из Пердью.
Я лично видела этот решительный взгляд. Это грозное, неулыбчивое лицо. Ощущала его силу не понаслышке.
Диктор начинает комментировать; два борца кружат и становятся в позу, слегка согнув колени, блокируя друг друга. Противник Зика, малыш по имени Хассан, делает круг, убирая руки, чтобы Зик не мог их контролировать.
Оба борца сцепились, тела сгорблены, руки вытянуты, оба неподвижны лишь долю секунды, прежде чем Зик делает свой ход. Поразительно быстро.
Он бросается в атаку, хватает Хассана за бедра и тянет вверх. Подъем. Взваливает его на плечо, как мешок с мукой. Хассан висит в воздухе, а Зик занимает позицию, чтобы бросить его на мат, так что бы он лежал на спине.
Бицепсы и бедра Зика дрожат. Блестят.
Боже мой, боже мой, боже мой, он уронит его и сломает бедному парню спину!
Я не могу смотреть. Я в ужасе.
Я задерживаю дыхание, прикрывая рот ладонью. Выдыхаю, когда Зик медленно опустит свой торс и противника с устойчивой, умелой точностью на мат, не причинив ему вреда и не потеряв контроль. Невероятная сила.