— Уйди с дороги, девчонка. Мне нужен только твой сын, — воздух завибрировал. Бабулька занесла косу.
— Ты не тронешь моих детей, — сколько гордости и силы было в ее словах. Как мягко и тепло нас окружала ее солнечная магия.
— Авада Кедавра! — ВЖИК — и тело матери оседает на пол. Золотистая пленка любви и солнца теперь навечно будет нашей защитой. Я неотрывно смотрю на лицо мамы: она так прекрасна, с этим навечно застывшим выражением гордости и превосходства, надменной улыбкой, и не желающим угасать светом изумрудных глаз. Лорд переступает ее тело, подходя к кроватке — печально вздохнув, смерть отпускает косу, вновь начиная выжидать. Как же знакома мне эта игра.
— Глупый мальчишка, ты — ничто против меня, — палочка медленно поднимается и на мгновение «лицо» змеи становится восхищенно радушным. Он шепчет столь знакомые нам обоим слова, и зеленый луч устремляется к Гарри. Фыркнув, я привлек его внимание к себе.
— Встретимся через тринадцать лет, урод, — отразившись ото лба брата, смертельное проклятие летит в наславшего его. Слишком поздно, чтобы увернутся, и Смерть радостно делает взмах — ВЖИК!
Плач Гарри вернул меня в реальность. Отерев кровь с его лба, я провел рукой по столь привычному и ставшему уже родным для меня шраму. Успокаивая плачущего младшего брата.
— Ты будешь великим магом, Гарри Поттер! — громкий шум с первого этажа заставил меня резко встать, закрывая собой малыша. Сириус влетел в комнату с горящими от ужаса глазами.
— Все будет хорошо, мальчики. Все будет хорошо, — как мантру повторял он. Ничего уже не будет хорошо, Сириус. Ничего не будет. Последнее, что я услышал, было усыпляющее заклятие.
~~~* * *~~~
Сон отступал медленно, не желая уступать свое место бодрствованию. Но я упрямо цеплялся за странные звуки, желая перебороть действие заклятия и постараться не упустить что-то очень важное. Вскоре сознание прояснилось на столько, что я смог различить два тихих голоса, ведущих беседу.
— Дом наполовину разрушен. Джеймс он… умер первым, а Лили… наверху в детской …она защищала мальчиков, — голос Сириуса в очередной раз сорвался.
— Мать будет защищать своих детей до последнего вздоха, — мягкий, успокаивающий голос разозлил меня и невольно заставил распахнуть глаза, чтобы увидеть, где мы находимся. Все же приятно, что какие-то вещи не меняются: кабинет директора Хогвартса был таким же светлым и заставленным всякой мелкой дрянью. Мы с Гарри лежали в специально наколдованной кроватке, а Сириус и Альбус пили чай с успокоительным. Правда мне кажется, оно не очень помогало. Белый как мел Бродяга дрожал, пытаясь выговорить хоть слово, но это у него плохо получалось.
— Я… заберу мальчиков…все же Гарри мой крестник…и… я их заберу… — стерев тыльной стороной ладони слезы, выдавил он.
— Не стоит, Сириус. Гарри будет жить у своей тети, — вязкая тишина опустилась на кабинет. Альбус сосредоточенно считал капли успокоительного, падающие в чашку. — Хагрид отнесет его туда, — очевидно старик переборщил, поэтому, опустошив чашку заклинание, налил новую и вновь начал отсчитывать. — А Джаспера мы отвезем к одному моему старому знакомому. Он сможет позаботиться о мальчике некоторое время, а затем тоже отдадим тете, — дернувшийся от слов директора Сириус в исступлении открыл рот, чтобы что-то рявкнуть, когда Альбус снова продолжил. — Так будет лучше. Вряд ли ты сможешь дать мальчикам достаточную защиту. Тем более, сейчас, когда многие пожиратели, не веря в смерть своего господина, будут их искать. Особенно Гарри. Защита, что им дала Лили сработает только у близкого кровного родственника.
— Тогда почему Джаспер не сразу же будет с тетей? — Бродяга нашел изъян в плане и ухватился за него, как утопающий хватается за тонкую соломинку.
— Джаспер, в отличие от Гарри, очень слабый здоровьем мальчик и, к сожалению, он старше. Он мог увидеть все, что произошло. Представь, Сириус, какую боль ему принесут воспоминания о смерти родителей. Мой давний друг сможет помочь ему, — немного поколебавшись, Бродяга все же кивнул в ответ.
Вот так просто за распитием чая и решилась судьба Джаспера и Гарри Поттера. Парадоксально, как многое можно сделать, за чашечкой чая. Ты хочешь поделиться тайной — и наливаешь чашку чая; тебе сообщают, что умер кто-то близкий — и наливают чашку чая; ты читаешь пророчество о собственной смерти — и наливаешь чашку чая. Чай творит чудеса и, кажется, в нем есть ответы на все вопросы.
Заплаканный Хагрид заходит в кабинет, громко шмыгая носом. Мужчины одновременно шикают на него, указывая на «спящих» детей. Я закрываю глаза, когда великан подходит к кроватке и бережно берет на руки Гарри.