* * *
Родной город встретил меня затянутым серыми облаками небом и прохладой. Чувствуется приближение осени. После Москвы городок кажется маленьким, но уютным, своим. Вот и наш с папой бывший уютный домик.
Я тихонечко вошла, сразу прошла в сад. Ура, яблоня мамы на месте. Почти все яблоки скинула. Была уверенна, что Алла её спилит.
Входные двери не заперты, значит, дома кто-то есть. В гостиной шумит телевизор. Слишком громко. Какой-то музыкальный канал. Только Кира смотрит каналы, не требующие нагрузки для мозга.
Я решительно направилась в гостиную.
Не верю своим глазам. На диване сидит Алла с бокалом вина в руке. Удивило то, что Алла растрёпана, не накрашена. Невидящим взглядом она смотрит на экран телевизора.
— Садись, — неожиданно громко и внятно сказала Алла.
— Я села рядом с ней.
Я не узнавала Аллу. Вся гордыня исчезла. Мачеха выглядела старше своих сорока трёх.
Я не просила, но Алла вдруг начала изливать мне душу. Она говорила и говорила о своих проблемах, о неудавшейся жизни. Из её рассказа я узнала и кое-что новое.
Оказывается, Алла и мэр подстроили весь этот спектакль с его влюблённостью в меня. Им хотелось поскорее выжить меня из дома. Жить вдвоём. Здесь, на окраине городка, Льва Алексеевича почти не знают. Можно жить спокойно, не опасаясь осуждения и огласки в газетах о том, что мэр, только похоронив жену, живёт с другой женщиной. Особенно Любатов не хотел, чтобы эта информация дошла до родственников погибшей жены. По их убеждениям, мэр должен был носить траур по жене не менее одного года.
Алла тоже считалась замужней женщиной. Никто ведь не знал, что у неё с моим отцом фиктивный брак. Если бы об этом узнали родственники погибшей жены Льва, плохо бы было всем. А так, мэр всегда мог сказать родным о поездке к другу. Кто знает, что «друг» сейчас в другом городе живёт?
Алла говорила, говорила. Я всё больше запутывалась в их отношениях. Я хотела тихонько уйти к Матвею. Её поток слов начал напоминать пьяный бред. Я засомневалась в правдивости её слов. Я уже встала и бочком начала пробираться к выходу.
— Стой! Я ещё главного не сказала!
— Ну что ещё? Я Матвея, братишку хочу увидеть.
— Не брат он тебе! И вообще, я его скоро в интернат для инвалидов сдам!
— Что? Ты с ума сошла? У таких детей там жуткое существование, а не жизнь. Никакой ласки, любви и заботы. Никто ими, как положено, не занимается! Ты совсем ку-ку?
— Пусть его папашка за ним ухаживает. Это от него сын больной родился.
— Ты не с мэром живёшь? — я ничего не понимала. — Вы же вместе столько всего нагородили, чтобы вдвоём жить.
— Он себе молодую нашёл. Секретарша его новая. — Алла вмиг протрезвела и заплакала. — Вот пусть сам сына и воспитывает. А я отойду от его предательства, буду личную жизнь устраивать.
— Давно пора. Как будто сразу не понятно было, какой Любатов на самом деле.
— Не смей! Мы любили друг друга всегда!
— Любовницей быть унизительно. И подло, в отношении жены любовника. Фу. Надеюсь, Матвеем хотя бы Кира занимается? Ты совсем никакая.
— А я её тоже выгнала!
Я поспешила к братишке в комнату. Сколько дней Алла в таком состоянии? Неужели Матюша ненакормленный? Но в комнате братишки никого не оказалось. Я обошла все комнаты на двух этажах.
В ванной полилась вода. Я заглянула. Алла. Пытается привести себя в порядок.
— Где Матвей?
— В санатории он. Любатов оплатил ему месяц.
— Точно не в интернате?
— Да точно, точно. Пока что не там. Лёва сказал, что это его последняя помощь. Дальше сама.
— Я переночую здесь? У меня дела в городе.
— Живи.
Мы перекочевали на кухню. Алла почти в норме. Поставила чайник. Сели пить кофе.
— Какие у тебя здесь дела? — Равнодушно поинтересовалась мачеха.
— Хочу в техникум сходить. Справку получить какую-нибудь, что обучалась.
— Ой, дура. Всему веришь, что говорят. В академическом ты там. Я лично ходила заявление писать. Следующей весной сдашь свои зачёты, будешь с образованием. Ну лучше позвони, уточни, что, да как там. Может, заново весь год учиться надо будет.
— Ну вы скоты! — вылетело из меня.
— Сейчас в гостиницу поедешь. Радоваться должна, что не исключили.
— А поеду. Противно здесь оставаться. Матюши всё равно нет.
Я вскочила, схватила свой дорожный рюкзак. Буквально вылетела из дома. Нет, ну надо же так нагло врать. Знала бы, что у меня академ, вернулась обратно. Жила бы хоть на улице, но закончила обучение. Разозлённая, я чуть ли не бежала на остановку.