Она замолчала. Все? Сказать, что им пора?
Зажужжал селектор, и он с облегчением нажал на клавишу.
— Да?
— Извините, что помешала, профессор, — сказала Дженни. — Звонит ваша жена.
Глава четвертая
— Деон? — Голос Элизабет был резкий и настойчивый. — Деон?
— Да, я слушаю, — сказал он.
— Прошу тебя, приезжай домой.
— Что?
— Я прошу тебя приехать.
— Домой? — Его стесняло присутствие Триш. Он крепче прижал трубку к уху. — Что случилось?
— Я просто прошу. Немедленно.
— Но в чем дело? — Это было так неожиданно, что он не сумел справиться со своим голосом, и в нем прозвучало раздражение. — Что случилось?
— Это не телефонный разговор.
— О господи боже! Неужели ты думаешь, что кому-то прядет в голову…
— Что?
— Да нет, ничего, — пробормотал он. — Все-таки, что стряслось?
— Разве недостаточно того, что я прошу тебя приехать? Можешь ты сделать раз в жизни, как я прошу?
Ее раздражение усилило его собственное. Он заставил себя сдержаться, хотя и с трудом. Только без ссоры. Когда угодно, только не сегодня.
— Видишь ли, сию минуту я не могу приехать. У меня пациент. А потом я еще должен вернуться в детскую клинику, там…
Он услышал, как она задохнулась от гнева.
— Пациенты! Клиники! Операции! Дети! Ничего другого мы от тебя не слышим. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что у тебя самого есть дети?
— Элизабет, прошу тебя, успокойся. Если это так важно, я, конечно, приеду. Но…
— Вот-вот. Без этих «но» ты не можешь. Ладно, оставайся со своими пациентами, сестрами, вонючими клиниками!..
— Послушай, дорогая, — выдавил он, сдерживая себя из последних сил. — Успокойся и все-таки скажи мне, что случилось.
— Поди ты к черту!
Раздались короткие гудки.
Деон отвел трубку от уха и расстроенно посмотрел на нее. Затем перевел взгляд на Триш и попытался улыбнуться.
— Мне звонила жена.
Она тут же поднялась.
— Мне пора.
Он остановил ее движением руки.
— Нет, пожалуйста. Я…
Но она решительно покачала головой.
— Нот-нот, я ухожу. Уже без двадцати четыре. Я не хочу опаздывать.
— Хорошо. Я подвезу тебя до клиники. — И, предупреждая возражения, поспешил добавить: — Мне все равно но пути.
По дороге в клинику они почти не разговаривали. Он с некоторой тревогой вспоминал звонок Элизабет. Что там могло стрястись? Конечно, ничего серьезного, иначе она сказала бы ему. Он успокоил себя мыслью, что Элизабет вообще склонна к драматизированию. Наверняка повздорила с прислугой, вот и все. Или с Лизой. Ну конечно, поссорилась с Лизой.
Он предложил Триш проводить ее в клинику, но она отказалась. Это его даже обрадовало.
— Завтра у нас будет диагноз кардиологов, — сказал он. — Так я жду тебя во второй половине дня примерно в это же время.
Она поблагодарила его.
Отъезжая, он посмотрел на них в зеркало заднего вида. Триш и ее сын стояли перед входом в клинику, спиной к нему.
Улицы, как всегда в дневное время, были запружены машинами, и до детской клиники он добрался только в половине пятого.
В послеоперационной дежурил Мулмен, высокий невзрачный молодой человек. Дужки его очков были кое-как обмотаны лейкопластырем. Большие руки вылезали из рукавов. Вот уж не скажешь, по первому впечатлению, что такой может внушать доверие.
— Как дела? — спросил Деон, одним взглядом охватывая все, от осциллографа до дренажных бутылочек, мочеприемника и кривых на графике.
Он уже обдумал то, что увидел, проанализировал, сделал выводы.
— Она была чуть беспокойна, — сказал Мулмен. — Так что я дал ей пять миллиграммов петидина, и она уснула.
Мариетт лежала с закрытыми глазами. На рот и нос была наложена кислородная маска, из ноздри свисала тонкая трубка. Деон подошел к кровати и потрогал ноги девочки — теплые; пульс отчетлив. Хоть циркуляция в порядке. Сестра измеряла мочу, стекавшую в пластиковый мешочек, укрепленный на раме кровати. Деон вопросительно посмотрел на нее.
— Выделение очень хорошее, сэр. Два с половиной кубических сантиметра за последний час.
Он повернулся к Мулмену.
— Лазикс еще не вводили?
— Нет, профессор, — ответил тот, глядя на столбик красной жидкости в венозном манометре.
На диаграмме ритм миокарда шел чистой линией, зубцы «QRS» показывали устойчивые сто двадцать два удара в минуту. Водитель ритма не способен менять скорость в зависимости от требований организма. Деон поборол искушение дотронуться до рукоятки прибора, просто чтобы посмотреть, что получится. Он знал — это ничего не даст.