Да и то правда: ведь если не считать шва, который ему разрешили наложить на череп одного из этих пьянчужек, работа, исполнявшаяся им здесь, мало чем отличалась от работы санитара, и к десяти вечера он изрядно устал возить каталки да носиться с капельницами.
Он зубрил кардиологию к экзамену, и ему еще надо было до утра повторить чертову уйму вещей, так что задерживаться он не стал. Он бодро прошагал мимо темных окон учебного корпуса и переулками стал пробираться к манившей огнями Главной улице. Миновал греческий ресторанчик, учуял через открытую настежь дверь запах пирожков с рыбой, кипевших в масле, и вдруг почувствовал, что голоден: эх, зайти бы да заказать сандвич с сыром и кофе. Но денег оставалось в обрез — всего пара монет до следующей стипендии, надо их оставить на что-то более важное. Интересно, а когда эта сестра из приемного покоя дежурит днем? Может, если пригласить ее пообедать с бокалом вина, она станет сговорчивей?
Он прошел через садовую калитку, обогнул дом, направляясь к своей комнате (вообще-то помещению для прислуги), выходящей на задний дворик и доставшейся ему от одного парня, который недавно кончил университет.
На будущий год, когда он тоже получит диплом, у него появится автомобиль — отец обещал ему в качестве подарка по случаю окончания, — и тогда будет совсем другое дело, свои колеса. Жаль только, что придется жить при какой-нибудь больнице. Что проку учиться на врача, если потом надо влачить поистине монашеское существование, как самому последнему первокурснику?
Он открыл дверь и протянул руку к выключателю. Но, еще не включив свет, инстинктивно почувствовал, что комнате кто-то есть.
Он весь напрягся и, заняв оборонительную позицию, шагнул назад, к двери. И облегченно вздохнул, увидев, что это всего-навсего Триш. Она лежала на его узкой кровати, устремив на него взгляд своих чуть прищуренных от яркого света глаз. Ее темно-каштановые с рыжим отливом волосы разметались по подушке, но поза была напряженной. Она лежала одетая: даже не потрудилась снять свой серо-зеленый плащ.
— Ну и ну, — протянул он и попытался улыбнуться. — Привет.
Он снял пальто и аккуратно повесил его на крючок за дверью. Предчувствие надвигающейся на него беды не оставляло его. Ему требовалось время, чтобы немного прийти в себя.
— Вот это сюрприз, — добавил он с наигранной веселостью.
Девушка молча смотрела на него.
— Как ты сюда проникла? — спросил он.
— Миссис Мак дала мне запасной ключ.
— О, боже мой! — Вот это ему уже не понравилось. — Не надо бы тебе попадаться ей на глаза.
Его хозяйка и так проявляла излишнее любопытство к ночным похождениям своих постояльцев, а теперь все ее подозрения на его счет получили полное подтверждение.
— Не могла же я ждать тебя под дождем, — холодно отвечала Триш. — Так я ей и сказала.
Можно не сомневаться. Равно как и в том, что она, пожалуй, единственная, у кого достало воли и уверенности вообще обратиться к старой женщине за ключом. Странная все-таки девушка, и эта копна медно-рыжих волос и глаза, которые могут стать чужими и холодными, как у кошки, а то вдруг расширятся, станут нежными. Много странного в ней. В любви она готова порой спалить все вокруг, дикая и необузданная, а то найдет на нее стих, н ты чувствуешь, что глубоко ей безразличен.
— Ну что ж, я все равно рад тебе, — несколько неуклюже попытался он сгладить свою промашку.
Он наклонился поцеловать ее, но ее губы ему не ответили. Ну, стало быть, веселенький предстоит вечерок. Прочь руки, сегодня вечером она преданный искусству художник, который смотрит на жизнь и на любовь одинаково отрешенно. Секс лишь отдушина; она может прибегнуть к этому утешению, а может и не прибегать. А пока что руки прочь.
Хорошо, но чего же она тогда пришла? В приливе внезапного раздражения он попытался силой заставить ее разжать губы, но она только крепче сжала их и отвернулась к стене.
— Что с тобой? — поинтересовался он и, не получив ответа, отошел от кровати, сел за письменный стол, включил настольную лампу.
Он заметил, что дышит, быть может, чуть учащенно. Тем не менее он взял со стоявшего рядом стула тяжеленный учебник «Общий курс медицины», сдвинул в сторону конспекты, чтоб они лежали под правой рукой. Он будет весь вечер работать. Он не может тратить время на пустую болтовню о жизни и искусстве с этой ледяной особой.