— Думаю, что да.
Она зачерпнула ладонью песок и смотрела, как он сеется сквозь пальцы.
— Не уверена.
Он упрямо возразил:
— А я уверен.
Взгляд искоса, не лишенный кокетства.
— Ты всегда был уверен в себе, не правда ли?
И молчание, и невысказанные воспоминания — светлые и тягостные. День, когда они оба сбежали с занятий (он был тогда на пятом курсе), доехали на автобусе до Кэмпс-бей, прошли пешком почти до самого Ландудно, отыскали укромную бухточку и купались нагие в холодной, как лед, прозрачной воде. Его комната с окнами на задний двор, со скрипучей кроватью, с дверной защелкой, которая имела обыкновение открываться в самые неподходящие минуты. Пронзительный крик Триш в ванной… нет, об этом он думать не будет.
Они заговорили о прошлом, и вдруг она спросила:
— Где ты познакомился со своей женой?
Он насторожился. Значит, он ей не совсем безразличен?
С притворной небрежностью он ответил:
— На вечеринке.
Она засмеялась.
— Вероятно, почти все знакомятся именно на вечеринках. Банально, не правда ли? Хотя, с другой стороны, для этого их и устраивают. С Робом я познакомилась тоже на вечеринке.
Он посмотрел на нее с недоумением, решив, что она говорит о Робби Робертсоне. Потом вспомнил.
— А! Твой американец?
— Да.
Спокойно, без тени печали или горечи она начала рассказывать об американце, который был ее любовником в то время, пока она жила в Испании.
Они познакомились в Малаге на вечеринке, устроенной двумя женственными блондинами, которые писали изящно-пикантные и пользовавшиеся огромным успехом биографии знаменитостей без согласия этих последних. Роб был их любимым будущим писателем. Ей он показался обаятельным — почти таким же обаятельным, как хозяева дома. После вечеринки он просто переехал к ней и с тех пор они жили вместе.
У Роба был второй источник доходов — очень таинственный, о котором он отказывался говорить. Периодически из Штатов приезжали какие-то люди, и некоторое время он бывал страшно занят и часами совещался с ними за закрытыми дверями. После их отъезда он бросал работать над своей книгой, обедал в дорогих ресторанах и угощал вином всю компанию в модных кабачках.
В конце концов ему пришлось перебраться в Мадрид, в связи со своим вторым занятием, и она поехала с ним. Их отношения были нестихающей бурей, смерчем любви и ненависти — яростные ссоры и примирения, нежность и невероятная жестокость. Роб был сумасшедшим. Так она считала даже тогда, и она сама, возможно, немного помешалась в те дни. Это длилось почти три года. Потом она порвала с ним.
— Какой он был? — спросил Деон с неприязнью, но и с любопытством.
— Он был… Ну, я не знаю… Даже не очень красивый. — Она чуть-чуть улыбнулась. — Никакого сравнения с тобой.
— Но ведь он, несомненно, обладал большой привлекательностью?
— В нем всегда жило какое-то радостное возбуждение. Все, что мы делали вместе, казалось новым, блестящим. Как-то он затеял издавать журнал — конечно, на уровне «Эсквайра» и «Атлантик мансли», но только в европейском варианте. Вышел всего один номер. Затем он вознамерился снимать фильмы, уговорил даже одну старую даму финансировать это предприятие, и она дала ему несколько тысяч долларов, которые затем как-то незаметно растаяли, а он даже не закончил сценария. Но старушка даже не пыталась их вернуть. Он умел быть обаятельным, особенно с женщинами. И одновременно в нем чудилось что-то опасное, какая-то угроза. Он мог целыми днями валяться на кровати, ничего не делая, не отвечая на вопросы. А потом вдруг вырывался из этого состояния и вновь гнался за миражом. Жить с ним было все равно что на вулкане.
— Параноический тип, как мне кажется, — рискнул сказать Деон. — Почему ты не рассталась с ним раньше?
— Я хотела уехать, но не могла. Это было — почти как ребенка бросить, почти как предать собственное дитя. — Она посмотрела туда, где в песке копошился Джованни.
— Ну и чем все это кончилось? — спросил Деон.
— Тем, что я оставила его и вернулась в Малагу. Потом уехала в Италию.
— И вышла замуж?
— Да. Но мне потребовалось много времени, чтобы перешагнуть через это. Даже сейчас… — Она недоуменно покачала головой. — Странные существа женщины. Мы появляемся на свет с бесконечной способностью причинять себе страдания.
— В этом женщины не одиноки, — сказал ей Деон.
— Может быть.
— Ты видела фильм «Краткая встреча»? — спросил он вдруг.
Она сыпала песок на руки и смотрела, как он струится между пальцами. Но тут перестала и взглянула на него. Ее ноги были плотно сжаты, и модная длинная юбка красиво их драпировала.