Робби и Гвидо раскрывали разрез ретракторами. Сердце продолжало биться.
Теперь вид желудочка был более привычным — так он проникал в него для устранения дефекта межжелудочковой перегородки. Он сосредоточенно изучал полость. Митральный клапан и клапан аорты должны быть слева. Трехстворчатый клапан и клапан легочной артерии — справа. Ему придется наложить ряд стежков, чтобы обозначить границу. Как столбы изгороди — на мгновение ему вспомнился отец и Вамагерскрааль.
— Шелк. Четыре-ноль.
Сестра подала ему иглодержатель. Он отвел створки трехстворчатого клапана и начал накладывать стежки. Но он не видел, что делает. Сначала он надеялся, что сможет оперировать на бьющемся сердце — тогда, задень он нервный пучок, кардиограмма тут же это показала бы. Но из этого ничего не получилось. Придется работать с замершей и расслабленной сердечной мышцей.
Техник у машины «сердце-легкие» напряженно смотрел на Деона.
— Охлаждайте, — сказал Деон.
Техник нажал на кнопку.
— Охлаждаю, — отозвался он. — До какого режима, профессор?
— До фибрилляции.
Деон взял сердце, чтобы поместить отвод туда, где будет левый желудочек. Он чувствовал, как холодеет мышца. Ритм становится все медленней. Он закрепил стежком маленькую пластиковую трубку и осторожно опустил сердце обратно в околосердечную сумку. В то же мгновение координированное сокращение мышцы прекратилось, теперь каждое волокно сокращалось по-своему.
— Фибрилляция, — объявил Мортон-Браун.
— Хорошо. Перестаньте охлаждать. Сестра, аортальный зажим.
Теперь, когда они поняли, что он собирается делать, все вошло в привычную, надежную колею. Стежки накладывались и закреплялись почти с автоматической точностью. Снова движения рук — его, и Робби, и Гвидо, и Коллин — слились в единую симфонию, точно они были частями одного безупречно работающего инструмента. То, что они делали, было новым и очень рискованным — словно акробаты на трапеции под куполом цирка пытались исполнить трюк, на который до них никто не решался, а внизу не было сетки. Но все отдельные элементы трюка они проделывали множество раз, а потому оставались спокойными, проносясь по крутым дугам от трапеции, хватаясь за нее, вновь отталкивались без всякого усилия к попросту забывали о пустоте внизу.
Когда швы были наложены, Деон вырезал кусочек пластика нужной величины в форме латинской буквы «V». Он провел стежки через основание и затем по обеим ветвям. Затем натянул шелк, и Робби поставил искусственную перегородку на место. Он надежно завязал каждый стежок и обрезал шелк.
— Как будто неплохо, — сказал Робби.
— Если только я не устроил блокаду, — мрачно ответил Деон.
Он зашивал разрез на мышце справа так, чтобы ясно видеть клапаны, соединяющие предсердия с желудочком, и верхнюю часть новой перегородки. Работая с осторожностью портнихи, сшивающей кружева, он прикрепил к ней внутренние створки клапанов.
Для проверки он впрыснул жидкость в только что созданные желудочки. Створки выпятились. Они надежно сомкнулись. Возможно, трехстворчатый клапан чуть-чуть пропускал, но это было не страшно.
Он придал второму куску дакрона нужную форму и разделил им, как стенкой, общее предсердие, внимательно следя, чтобы легочные вены оказались слева от новой перегородки.
Стежок за стежком — каждый такой же тщательный, как и предыдущий. В его душе мешались отчаянье и решимость, страх и дерзание. Он пытался подавить их, сосредоточиться только на том, что делали его руки. Но несмотря на его усилия, над ним кружили сотни призраков.
Наконец он выпрямился и, откинув голову, тяжело вздохнул.
— Как будто все. Закрываем.
Он чувствовал себя старым и безмерно измученным. Но остановиться он не может. Ни теперь, ни в будущем.
— Оттепляем.
— Оттепляю, — сказал техник.
Зажужжал насос, подававший горячую воду в радиатор нагревателя. Деон снял аортальный зажим, и кровь, подогретая в термосистеме, начала поступать в миокард. Он закрыл длинный разрез на предсердии.
Теперь, когда все это было сделано, он начал нервничать. Дрожь в пальцах настолько усилилась, что он лишь с большим трудом держал иглодержатель твердо.
Пока он переделывал сердце, он отгонял от себя мысль о последствиях. Но теперь словно рухнула плотина и все сомнения вновь нахлынули на него. Будет оно работать? Сможет оно работать? Возможно это? Столько непредсказуемых неожиданностей. Блокада сердца. Просачивание реконструированных клапанов. И еще что угодно, чего он даже и предположить не мог.