Он тяжело дышал, его бросало в жар и, кажется, лихорадило. Нужно было срочно показаться врачу в поселении. Да, он работал лишь с людьми, но что, если Эльдер поймал какой-нибудь местный вирус? Некоторые насекомые являлись разносчиками болезней, которые местным были не страшны, а переселенцам очень даже передавались.
Мог бы призвать мот из гаража и быстро добраться до дома, но мужчина всегда вел девушек от пусковой арены до фермы пешком. Обычно ему хватало этого времени, чтобы составить о новых воспитанницах свое собственное мнение, чаще всего отличающееся от мнения их родителей. Ведь все мы становимся собой, когда на нас не давят “особые” обстоятельства.
Пронзительный девичий крик разнесся по джунглям со скоростью света, перепугав и птиц, и животных. Эльдер настиг Веролику настолько стремительно, что даже не запомнил, как пролетел через кусты, и тем более не заметил, как в его руках оказалась раскрытая ресталка. Пелена с его глаз спала лишь тогда, когда он увидел девушку целой и относительно невредимой.
И сразу понял, что она пыталась сбежать. Идиотка! Бежать ей тут было совершенно некуда, учитывая, что она ничего не знает об этой планете и ее обитателях. Да тут вокруг на ближайшие сто метров таилось столько опасностей, что на тысячу человек хватило бы.
На одну из них, относительно безобидную, она и напоролась. Наступила на фсербо-фрукт – твердый фиолетовый шарик с иголками. Его яд повсеместно на Малли использовали как снотворное. В джунглях же наколоться на него в одиночестве было опасно. Эффект приходил уже через несколько минут, что позволяло всем ближайшим хищникам полакомиться свежениной.
Теперь эта Неженка проспит до самого вечера.
– Сделаем вид, что я поверил, – произнес мужчина размеренно, склоняясь над жертвой яда. – Только место для побега ты выбрала неудачно. Тебе отсюда не сбежать, Веролика.
– Что происходит? – заплетающимся языком спросила она, теряя контроль над собственным телом.
На этот раз он успел поймать ее. И поймал удачно, обнимая, придерживая левой рукой ее спину. Пальцами правой коснулся светлой пряди волос, заправляя ее за ухо.
– Тебе не сбежать, – повторил имсит, ловя ее дыхание губами.
Он сам не понял, почему поцеловал ее. Как это произошло? Что на него нашло? Отстранившись на расстояние ладони, всматривался в бледное лицо и не верил в происходящее. Похолодел, помрачнел, напрягся.
Эльдертарион никогда не позволял себе переступать через эту черту, даже если воспитанницы вызывали у него симпатию. Никогда! Он был для них наставником, учителем, директором, пропуском в другую жизнь, но никем больше.
А теперь его принципы летели в черную дыру. Против его воли.
Эльдер все-таки вызвал мот, он сам приехал по заданным с ифона координатам. На Малли не имелось силовых линий для транспорта, а потому его пришлось переделывать, чтобы он ездил по тому, что тут называли дорогами.
Закрепив оба чемодана, мужчина усадил Веролику вперед. И весь путь сходил с ума, пытаясь не дышать, не вдыхать этот сумасшедший аромат. Хорошо еще, что на моте дорога заняла гораздо меньше времени, а иначе он не знал, не мог предположить, как завершилась бы эта поездка.
Открыв ворота с ифона, мужчина остановил транспорт и в первую очередь занес в особняк воспитанницу. Другие девушки сейчас должны были находиться в саду, так что странную картину никто не видел. А она действительно была странной, непривычной, сюрреалистичной для него и для его жизни.
Настолько неправильной, что до свободной кровати Эльдер донес Веролику в считаные мгновения. И снова едва не поцеловал, в последний момент поймав связь с реальностью. Мотнув головой, имсит так же спешно покинул комнату.
Ему срочно требовался доктор. Ему и этой сумасшедшей.
Глава 4
Глава 4: Женский колледж
Девичий смех ворвался в мой сон, сплетаясь с ним воедино. Мне снилась моя мечта: я стояла за штурвалом космолета. Не такого большого, как корабли первого класса, но и не такого маленького, как артиллерийские корабли.
Передо мной открывался бескрайний космос – пространство, где не было ни низа, ни верха. В нем, среди немигающих звезд и десятка планет, я ощущала себя свободной. Дышала свободой – она пронизывала меня, мою душу, наполняя умиротворением.
И в этом умиротворении женские голоса были абсолютно лишними.
Распахнув веки, я не сразу сообразила, где нахожусь. Белый потолок в сгущающихся сумерках выглядел совершенно обычным, но чужим. В моей спальне в особняке он имел три оттенка серого, а потому находилась я...