Увидев, как я укладываюсь, прижимая колени чуть ли не к подбородку, модифицированный лишь посмеялся, зато ночью мне приснился отвратительнейший сон. Мне снилось, будто Эльдер держит меня на руках, мягко целуя мое лицо, лишь едва-едва касаясь губ. Во сне этих нежных касаний, шепота о любви было до обидного мало, а утром оказалось, что ничего из этого мне было не нужно.
Потому что проснулась я в постели, завернутая в одеяло, тогда как кресел в комнате не обнаружилось.
Все последующие дни мы отчаянно воевали за территорию. Ну, отчаянно это делала я, а имситу, судя по всему, это приносило какое-то изощренное удовольствие. Не сумев поделить кровать на вторую ночь, я отправилась спать на ковер.
Утром ковра в комнате не стало.
В последующие дни Эльдер с таким же успехом избавился от письменного стола, затем стула, затем от ванны, в которую я перебралась. На шестой день я была вынуждена улечься на самый край кровати, и следующим днем ее тоже забрали. Вместо нее в комнату была втащена односпальная кровать.
В конце концов мне все-таки пришлось спать с имситом под боком, но, пока я засыпала, он меня и пальцем не трогал. Зато стоило мне только нырнуть на поверхность сна, как мужчина тут же меня обнимал. После такой наглости ни о каком сне, естественно, речи не шло, но я почему-то делала вид, что сплю.
Странно, да? Но рядом с Эльдером мне было тепло и уютно. К собственному стыду, мне нравилось чувствовать его руку у себя на животе поверх пижамы, нравилось то, как он бережно и как-то по-свойски прижимал меня к себе. Я слышала каждое слово, произнесенное шепотом, но была не готова в этом признаться. Была не готова принять его чувства, а точнее, все то, что к ним прилагалось.
Правда, я была не уверена, что ему нужны мои признания. От каждого его поцелуя моя кожа покрывалась мурашками. И он наверняка это ощущал. Наверняка чувствовал, когда прикасался губами к шее по линии роста волос на затылке, когда целовал плечо, медленно освобождая его от футболки.
В такие моменты мне было трудно дышать, трудно думать, трудно оставаться безучастной. Но я продолжала не реагировать. Только сердце стучало быстро-быстро, сливаясь в единую мелодию с чужими ударами.
Мы неизменно ужинали вместе. Каждый из прошедших дней знакомил меня с новыми блюдами, с экзотическими продуктами, названий которых я не знала. В один из таких ужинов Эльдер признался, что мы дегустировали его любимую еду. В тот вечер ничего сверхъестественного на тарелках не лежало. Всего лишь крупа, разваренная до состояния каши. Всего лишь мясо, прожаренное до аппетитной корочки. Всего лишь маринованные овощи и овсяное печенье на десерт. Из напитков был только травяной чай, с непривычки показавшийся мне горьковатым. Имсит любил простую еду и, честно говоря, я ему по этому поводу симпатизировала.
То, что относилось к экзотике, мне в большинстве своем не понравилось от слова совсем.
Эльдер приносил мне множество книг. Я много спала и много читала, поглощенная то романтическими историями, то устройством новых космических кораблей нулевого класса. Их еще не производили в промышленных масштабах, но первые экземпляры уже были собраны. Упрощенное управление, меньшие габариты, улучшенная маневренность. Закопавшись в книги, я нередко выплывала только к ужину, и то потому, что мужчина отбирал у меня талмуды.
Обычно во время ужинов мы обсуждали что-нибудь. На самом деле обсуждали все на свете, словно бы примериваясь друг к другу. Поначалу я пыталась сохранять молчание, игнорировать модифицированного, день за днем он находил, чем меня зацепить. Да и разговаривать мне больше было не с кем. Его воспитанницы ко мне совсем не заглядывали.
Привыкнув к абсолютно одинаковым дням, что летели, не щадя календарь, я совершенно забыла о том, что жизнь существует и за пределами этой комнаты.
А она существовала. В этом я убедилась, когда однажды утром обнаружила дверь спальни не запертой. Не поверив своим глазам, я выбралась в коридор прямо в пижаме. По холлу, что показался мне таким родным, сновали какие-то люди. Их одежда напоминала форму обслуживающего персонала, что работал в особняке отца. Замечая меня, женщины и мужчины неизменно улыбались и здоровались.
– Доброе утро, госпожа. – Моложавая женщина в черном платье и белом переднике остановилась рядом со мной. – Завтрак подан в столовой.
– Подан? – словно загипнотизированная, переспросила я. – А девушки уже там?