— Бабай Бабаевич Бабаев играться желает, забавляться! Бабай Бабаевич Бабаев играться желает, забавляться!
И не думая, не задумываясь, по инерции, ненароком, а то ли от своих детских страхов, прихлопнул богатырь духа лохматого одной ладошкой. Мокрого места от Бабая не осталось! Охнули дети, погрустили чуток и побежали в салки играть. А могучий, русский, сильный богатырь сел на траву-мураву и расплакался, как ребёнок, от обидушки-злобушки на себя самого любимого. Посидел, поплакал да от стыда большущего, от позорища великого в родную деревню больше ни ногой! Приблудился он в конце концов к богатырям киевским, поселился на заставушке богатырской и ещё кучу подвигов совершил!
А в деревеньке той сибирской вскоре новые дитятки народились, подросли и с целехонькими-прецелёхонькими ушками побежали в прятки, прыгалки играть. Старики на их уши дивились, как на диво дивное, да свои надкусанные теребили. А потом и к такому раскладу привыкли.
Ведь всему человек привыкает: и к хорошему, и к плохому, к одному никак не привыкнет — нет больше царской власти на земле, нету! А мужик-дурак всё ходит, зовет царя. Тот не возвращается.
Нет больше Бабая, Егорка;
спи и не думай ни о чём,
есть кому за тебя думу думать:
не твоей рукой указы писаны будут.
Баю-бай, глазки смело закрывай.
Бабай или Бабайка — ночной дух, воображаемое существо, упоминаемое родителями, чтобы запугать непослушных детей. Чёрный, кривобокий, немой, безрукий и хромой старик, ходит с мешком, в который забирает непослушных детей. Есть версия, что «бабай-ага» (старик, дед) — обращение к сборщику дани у славян во время турецкой оккупации. 1. Бабай забирает детей (кроме обычной дани турки забирали мальчиков в янычары). 2. Бабай безрукий и одноногий (сборщиками дани становились прослужившие до старости воины, многократно раненые).
Проклятие птицы Алконост
Вы простите меня, люди добрые,
но сила чёрная по миру мается,
сердцами греется, сказками тешится;
не чуя доблести, ведёт в побоища народы целые,
ай, в одну сторону да поминальную.
Поскакал как-то раз богатырь Алешенька сын-Попович погулять, косточки молодецкие размять, серых уточек пострелять, стрелу каленую потешить, себя позабавить. Ходил, бродил, нет нигде серых уточек, улетели серы уточки в края дальние. Опечалился удалец, стал целиться во всё подряд: дерево, так в дерево; куст, так в куст. И попал он случайно в невиданную деву-птицу Алконост: сама обликом птичьим, а голова девичья.
Вскрикнула она голосом человеческим и кровью истекая, прокляла убийцу своего лютого самыми страшными проклятиями, какие есть на свете, да выпустила дух. Пошатнулся богатырь, помутнело его око светлое, покосился рот свеж — пошел на сторону: окривел добрый молодец, подурнел, пострашнел. Ясен лик свой трогает, не поймёт ничего, в горьком грехе раскаивается.
Ну, горевать не воевать, а дело без рук не делается. Выкопал Алешенька могилку свежую, схоронил деву-птицу несчастную, земелькой тело присыпал да к дому передом, а к лесу задом поплелся.
Как пришёл домой, то понял, что онемел: ни сказать, ни написать, да и грамоте он с роду обучен не был. А на дворе семь бед, семь несчастий: молода жена в недуге слегла, мать преставилась, да и тятеньке-попу не несут прихожане полбу. Везде голод, мор. Печенег пришёл черной тучею на Россию-мать.
Делать нечего, надо идти воевать. Надевал богатырь доспехи крепкие, брал булатный меч, собирал коня Сивку смелого. И скакал, бежал на злого ворога! Смёл он силу-сильную да в один заезд. А в другой заезд смёл их жен, детей. Никого не оставил для семени. И домой езжал победителем!
Но дома тишь да гладь, все ушли воевать с татарином. И опять надевал богатырь доспехи крепкие, брал булатный меч, собирал коня Сивку смелого. И скакал, бежал на злого ворога. Смёл он татарина да в один заезд. А во другой заезд смёл их жён, детей. Никого не оставил для семени. И домой езжал победителем!
Что застал он там: заставы битые, хаты сожжённые да церкви белые на дым пущены. Никого из родни не осталось, род людской лежит весь вповалочку — пошалил, погулял печенег тот злой. Печенег тот злой да вместе с тюрками.
Разозлился Алеша, разгневался, кликнул Сивушку своего верного, вскочил на него, пришпорил больно так! Ай заржал конёк, будто бесы в нём, и догнал печенега лютого. Печенега лютого да тюрка глупого. Затоптал копытами их дурные головы, не оставил в живых ни единого! Шатры же вражьи спалил дотла назло! А из кольчугушек он взял и выковал себе железный дом. Да жить остался в нём, немоту свою проклиная, юродство наружу не выставляя. Так и жил богатырь Алешенька на краю Руси, рубежи от набегов оберегая, от всякой нечисти охраняя.