Дейв положил руку на ее предплечье, и, уткнувшись в рукав парня, моя единственная в мире подруга горько зарыдала. И мне тоже хотелось плакать. Но слезы не появлялись. Болело сердце, и было трудно дышать. Я с усилием делала вдохи. И смотрела на огонь. Я хотела запомнить этот день, хотела запечатлеть в памяти то, к чему привела моя глупая гордость и ослиное упрямство.
- Мы плохо знали тебя, приятель, но то, что ты сделал для всех нас, для Кристиана, для Катиль и для этих упырей, которые пытались убить нас - все это бесценно. Ты точно попадешь в ваш эльфийский рай. Спасибо, друг, - черты лица Дейва стали суровее, его лоб и переносицу прорезали глубокие морщины.
Джеймс молчал и глядел на пламя.
Я смогла прошептать только одно слово "прости". И про себя пообещала Шиару отныне руководствоваться лишь здравым смыслом и слушать голос разума.
От тела эльфа не осталось ничего. Как верно заметила Зоуи, он стал светом.
Мы, как вкопанные, встали у подножия высоченной горы и долго пялились на ее вершину. В том, что гигантское многоуровневое строение на высоте нескольких сотен или даже тысяч метров было городом золотых эльфов, сомневаться не приходилось. Множество белокаменных замков с замысловатыми арочными переходами и куполообразными крышами, казалось, парило в воздухе. Была ли то оптическая иллюзия или очередные магические штучки эльфов, мы не знали. Но в тот момент все мы размышляли совсем о другом - как же нам взобраться на эту высокую и, казалось бы, совершенно неприступную гору.
Эльфы - создания невероятно хитрые, - в этом я уже не сомневалась. Я бы даже не удивилась, если бы внутри горы оказался какой-нибудь потайной лифт или эскалатор. Но, к сожалению, Кристиан забыл упомянуть о том, как же нам попасть в его замечательный город.
Я снова заметила, как непроизвольно сжались мои кулаки и переломанные острые когти впились в чувствительную кожу ладоней. Кристиан. Его имя звучит как песня. Моя собственная песня. Как же я люблю его. Люблю все в нем - его невероятные синие глаза, белые сияющие словно свет далекой луны волосы, шикарное рельефное тело, теплый тембр голоса. Он бывает таким разным - смешливым и веселым, хитрым и изворотливым, серьезным и даже жестоким. Но он мой, со всеми его причудами и странностями. Сейчас я отчетливо понимаю, что вскоре могу навсегда потерять своего золотого эльфа. И сердце сжимается при каждом воспоминании о нем.
Как проста и понятна казалась мне моя прежняя жизнь. Все было разложено по полочкам, мир вписан в привычные логические рамки. И как запутанно все стало теперь. То, что происходило с нами за последнюю неделю, было похоже на безумный сон. Но если я завтра проснусь и пойму, что Альфаир всего лишь плод моей фантазии, я не представляю, как смогу жить дальше.
Я чувствую, что Кристиан и этот удивительный сказочный мир - моя судьба. Каждая клеточка меня кричит от любви к нему и к его планете со всеми ее ужасами и чудесами. Наверное, я буду просить, умолять короля золотых эльфов (или кто там еще у них самый главный), чтобы мне позволили быть с Кристианом, чтобы ему позволили быть со мной. Вот только не знаю, захочет ли он этого.
Нет! Он обязательно захочет! Я стану такой, какой он пожелает меня видеть. Я докажу ему, что лучше меня ему не найти. Со мной он будет счастливее, чем мог бы быть с кем-либо другим. Я это знаю!
Мое чувство к нему похоже на помешательство. Но я действительно схожу с ума от любви к этому невероятному остроухому созданию, которое с переменным успехом смертельно раздражает и непередаваемо радует меня.
А та ночь... При воспоминании о ней моя кожа покрывается мурашками, губы становятся сухими, и мне кажется, температура тела мгновенно поднимается на несколько градусов. Он был великолепен и неутомим. Он заставил меня забыть собственное имя и увидеть метеоритный дождь из миллиардов звезд.
Кристиан Сидхе, зачем ты так стремительно ворвался в мою жизнь? Ты перевернул все внутри меня, перевернул все вокруг меня. Я знаю, мы с тобой созданы друг для друга, знаю, что хочу быть только с тобой. Всегда.
Глава 20.
Записано со слов Кристиана...
Я смотрел на эту совсем еще юную девочку, которую держал в своих руках, и ощущал такую тревогу, равной которой еще не испытывал в жизни. Я слышал, как стук ее сердца становится тише, как едва-различимое дыхание Катиль изредка прерывается. Каждый ее выдох мог стать последним. Я бежал изо всех сил, я был обязан успеть.
Да, я мог остановиться и начать колдовать над ее почти безжизненным телом, но я сильно сомневался в том, что мои чары помогли бы девочке. А время могло быть безвозвратно утеряно. Я бы не задумываясь отдал ей свой жизненный резерв, если бы Катиль могла принять его. Но в случае, если она подавится моей кровью, а в ее состоянии это практически гарантировано, она сразу же умрет.
Выход был один - бежать с ней к городу золотых, к храму вечной жизни. Допустят ли ее в священную обитель эльфов старейшины моего народа, я не знал. Но я сделаю все, чтобы допустили, хотя это и невиданный доселе поступок - принимать в святейшем эльфийском храме простого, самого обыкновенного человека.
Я не заметил, как добрался до края лощины. Ее запрокинутая голова покачивалась в такт моим спешным шагам, темные кудрявые волосы трепал теплый ветер. Она спасла мне жизнь. Дважды. Она спасла жизнь моей любимой, там, в лощине. И я был просто обязан спасти эту отважную девочку в благодарность за ее великодушие.
Удивительно, откуда у такого хрупкого существа находится столько тяги к жизни. Я видел ее тревожные сны прошлой ночью, и теперь я знаю, что пришлось пережить несчастной малышке несколько лет назад. Другая бы сломалась, но все, о чем мечтала Кети (я решил, что именно так ее будут называть на Земле - нежно и ласково), была спокойная жизнь. И будь я проклят, если не исполню данной ей обещание!
Я оставил Линду и ребят. За них я нисколько не переживаю - теперь они воины, смелые, сильные. Такими люди проявили себя в бою с нежитью. И я воин, поэтому обязан защитить ту единственную из нас, которая, не смотря на свое миролюбие и хрупкость, сумела спасти жизни всех нас. Всех кроме Шиара. Но крупица его души отныне живет в Катиль, потому, отдавая дань уважения его памяти, я сделаю это и для принца лесных эльфов, который уже никогда не станет королем народа своей матери.
Впереди показался золотой город, город моего детства. Три года я не видел своих родных. Как же я скучал по родителям и братьям, по друзьям, по всем тем, рядом с кем я рос. Я помню эльфийские праздники, одухотворенные речи старейшин, магические ритуалы, которые для нас, детей-эльфов, творили старшие...
Я шел быстро по потайным ступеням, видеть которые способны только золотые эльфы. Тогда я и вспомнил о том, что для людей будет невероятно сложно взобраться на практически неприступную гору, на которой много тысячелетий назад построили город наши великие предки. Что ж, тут не обойтись без магии.
Вот они, врата в обитель золотых эльфов. Да, конечно, двери не такие массивные и величественные, как в лесном городе, зато пропускают только наших сородичей. Интересно, оттолкнет ли город Катиль - он всегда чувствует опасность. Я приложил ладонь к специальной посеребренной пластине, и дверь медленно отворилась. Мы беспрепятственно прошли внутрь.
Отовсюду доносилось едва-различимое моим чувствительным слухом пение ангелов. Аромат цветочных деревьев наполнил легкие, и улыбка появилась на моих губах. Я почувствовал, как дыхание Катиль стало чуть глубже, как ее доброе сердце забилось сильнее. Еще оставалась надежда. Я поспешил в храм.
- Колистион! - голос отца прогремел как гром среди ясного неба. - Изволь объясниться.
Я резко повернулся в его сторону.
- Я объясню все, отец, только позволь мне спасти эту замечательную девушку, которая дважды за последние три дня спасла мою жизнь.