— А почему меня это должно беспокоить? — Сара опустилась на край постели, бережно расправив складки ярко-синего, украшенного кружевом платья, и Дарэм постаралась не думать о том, какая участь постигла его предыдущую хозяйку. — Это ведь так удивительно, Нази — настоящее волшебство, как в сказках. Я столько лет мечтала об этом… о том, что появится, наконец, кто-то, кто заберет меня из дома, и тогда жизнь начнется уже по-настоящему! И он пришел за мной, так что теперь все будет просто чудесно, потому что иначе и быть не может. Мне даже кажется… точнее, нет, я уверена, что именно таким я его все эти годы себе и представляла… — взгляд фроляйн Шагал подернулся мечтательной пеленой, и она прерывисто вздохнула. — Я сразу поняла, что это он, Нази.
— Во всяком случае, уж точно не «она», — кисло согласилась Дарэм, у которой от этих откровений гадко делалось на душе.
— Я имею в виду, что именно он — моя судьба, — Сара раскинула руки в стороны и упала спиной на кровать. Благо размеры отведенного Нази «ложа» позволяли подобные бурные проявления охватившей фроляйн Шагал эйфории. — До сих пор даже не верится чуточку. Разве на свете бывают настолько прекрасные люди?
Фрау Дарем подтянула колени к груди и, положив на них подбородок, задумчиво посмотрела на свою собеседницу. Они были знакомы чуть больше месяца, но этого времени Нази вполне хватило, чтобы составить представление о том, что собой представляет Сара Шагал.
Единственная дочь, горячо — а в чем-то, пожалуй, излишне горячо — любящих родителей. Опекаемая ими со всех сторон, она почти не сталкивалась с миром, в котором так или иначе жили взрослые, вынужденные принимать по-настоящему серьезные решения люди, так что в свои неполные восемнадцать все еще оставалась добрым, непоседливым и энергичным ребенком. Сара Шагал, пожалуй, была умна, но ум этот не способен был заменить того, что приходит лишь с опытом. Сара была любознательна, но, сидя в деревне, могла похвастаться разве что обширными познаниями в области сказок, сплетен, да похабных анекдотов, украдкой подслушанных у пьяных завсегдатаев заведения. Ну и, разумеется, в области ведения хозяйства, в тонкостях которого она уже сейчас разбиралась гораздо лучше, чем Нази когда бы то ни было. Сара умела и не ленилась работать, вовсю участвуя в повседневной жизни трактира даже тогда, когда ее помощь, в сущности, и не требовалась. Сара мечтала о том, что однажды за ней обязательно приедет даже не принц — странник, много повидавший и многое знающий, который возьмет ее с собой в «настоящую» жизнь.
Вот только через пару дней у фроляйн Шагал не станет никакой жизни вообще — ни настоящей, ни той, от которой она так страстно мечтала убежать на край света.
«Ты не можешь ее спасти, — напомнила себе Дарэм. — Не в этом чертовом мире, не с твоими возможностями».
— Значит, графу просто удивительно повезло с тем, что он не человек, — сказала она.
Кажется, ее словам все же удалось пробиться сквозь ту радужную дымку, в которой пребывало сознание Сары, поскольку девушка перестала мечтательно созерцать полог балдахина и, приподнявшись на локтях, уставилась на Нази своими огромными синими глазищами.
— Ты это о чем? — немного помолчав, все-таки спросила она.
— Граф фон Кролок, Сара, уже триста лет как покойник, — Дарэм в упор посмотрела на фроляйн Шагал и пояснила: — Вернее сказать, не просто покойник. Он вампир.
— Ну и шутки у тебя, Нази, — спустя несколько секунд тяжкого молчания звонко расхохоталась девушка. — И это еще меня попрекают тем, что я вечно что-нибудь выдумываю!
— А кто тебе сказал, что я шучу? — Дарэм вздохнула, обеими руками заправляя за уши лезущие в глаза волосы.
Ни на какой эффект она, разумеется, не рассчитывала — фроляйн Шагал могла бы сейчас прослушать целую развернутую лекцию по нежитиведению, содержащую неопровержимые доказательства вампирической сущности ее нового «возлюбленного», и все равно не поверила бы ни единому слову. Но и лгать Саре в лицо Дарэм не собиралась, хотя, возможно, обман в данных обстоятельствах и был бы куда гуманнее.
— Вот уж не думала, что ты станешь всерьез воспринимать байки нашего дурачка Бертока! — поняв, что женщина действительно не торопится засмеяться следом за ней, Сара покачала головой. — Не бывает никаких вампиров, Нази! Это все страшные истории — они хороши, только чтобы детей пугать. Ужасные мертвецы, пьющие из людей кровь! Ну, сама подумай, разве такое может быть взаправду?
Дарэм, которая как раз точно знала, что вампиры — это еще далеко не самые поганые существа из длинного списка того, что бывает «взаправду», в ответ на последний вопрос утвердительно кивнула и заметила:
— Может, Сара. И, что хуже всего, оно не просто может, оно существует. Их Сиятельство тому живое подтверждение. Точнее, вполне себе мертвое.
— У тебя от болезни в голове помутилось! — бурно оскорбилась за своего предполагаемого суженого фроляйн Шагал, и Дарэм, не удержавшись, хмыкнула. В отличие от негодующей Сары, сам фон Кролок с абсолютным спокойствием относился к тому факту, что тело его мертво, ухитряясь даже по этому поводу иронизировать. — Да граф нисколько не похож на вампира! Он такой красивый…
Этого заявления Нази опровергнуть, пожалуй, не могла. Их Сиятельство действительно обладал весьма примечательной внешностью, и, хотя «красота» — понятие слишком условное, граф, даже со своим тяжеловатым подбородком, горбинкой на носу и немного хищным разлетом бровей вполне заслуживал подобной аттестации. Со скидкой на трупную бледность и черные тени вокруг глаз, которые, как известно, не красят никого.
— А что, по-твоему, одно мешает другому? — спросила Дарэм. — Ты ведь вообще ничего о нем не знаешь, Сара. Ты разговаривала с ним лицом к лицу два раза в жизни, я права? И ты понятия не имеешь, что он из себя представляет. Он запросто может лгать тебе, может быть злобным деспотом или убийцей, который таких, как ты, на ужин ест!
Как раз последнее было печальной правдой, которой Нази при всем своем желании ничего не могла противопоставить, а оттого злилась все отчетливей, и даже осознание того, что Сара сейчас не может отвечать за свои чувства и мысли, не слишком-то помогало.
— А в любви и не нужно знать, — тем временем убежденно откликнулась фроляйн Шагал. — Настоящие чувства — они всегда от сердца, и порой одного взгляда достаточно, чтобы понять, что именно с этим человеком ты будешь счастлива! Могла бы и получше отзываться о том, кто так помог, когда тебе было совсем худо, Нази. Граф столько для тебя сделал! А ты… — девушка проворно вскочила с кровати и, глядя на Дарэм сверху вниз, проговорила: — Знаешь, даже если бы ты говорила правду, и он действительно был бы вампиром, ничегошеньки не изменилось бы! Я совсем не глупа, Нази. И не слепа. Мою маму отец если когда-то любил, то давно уже забыл об этом и изменяет ей, сколько я себя помню. Он ни одной юбки мимо не пропускает. Иногда они ругаются по ночам, дерутся даже, а потом мама плачет, когда ей кажется, что никто не слышит, потому что она-то отца любит по-прежнему. Вот только ему наплевать. И знаешь что, Нази? Они оба считают, что так и должно быть, и такую же жизнь они готовят для меня. Я не умею толком читать, да и писать тоже почти не умею, потому что мои родители считают, что мне совсем это не нужно. Мне нужно знать, как вино водой разбавлять и как вчерашний суп за свежий выдать! Что меня там ждет? Либо останусь в девках, потому что отец, покуда жив, никого ко мне не подпустит, либо выйду замуж за кого-то из местных, и уже сама стану ему обеды варить и рожать без остановки. А он, как отец, когда красивой я быть перестану — а перестану я с такой жизнью быстро — начнет мне изменять и изредка меня поколачивать. Потому что так все у нас живут. Я очень люблю своих родителей, Нази, но жить так, как они, я не хочу. Ей-Богу, я лучше с вампиром сбегу, и пусть он меня съест!
С этими словами Сара резко развернулась на каблуках и, не дожидаясь ответа Дарэм, выбежала из комнаты, шурша шелковым подолом платья. Нази проводила ее слегка ошарашенным взглядом и с коротким стоном повалилась обратно на подушки. Похоже, ей и вправду удалось задеть фроляйн Шагал за живое… вот только совсем не так и не в том, в чем ей хотелось бы. Настроение было испорчено окончательно и бесповоротно.