Оба вампира замерли, настраиваясь. Кролок — на оставшихся в доме девушек, а Герберт — на отца. Девица в спальне во втором этаже его действительно нисколько не интересовала, но огорчать графа ему не хотелось, так что он старательно попытался с точностью воспроизвести те ощущения, которые исходили от Кролока. На мгновение ему показалось, что у него начало получаться, но в эту секунду входная дверь распахнулась.
Холода Нази не чувствовала, несмотря на то, что на ней был лишь теплый платок, накинутый поверх ночной сорочки.
— А, вас уже двое, — сердито прошептала она, широкими шагами приближаясь к графу. — Какого черта, уважаемый?
Граф в ответ лишь слегка склонил голову набок в ироничном приветствии и сделал Герберту знак удалиться. Молодой вампир, впрочем, и не подумал уходить, с любопытством разглядывая взъерошенную женщину, едва ли достающую макушкой его отцу до груди.
— Доброй ночи, фроляйн, — невозмутимо поздоровался граф. — Мне кажется, вы одеты слегка не по погоде.
— А мне кажется, что какой-то вампир только что очень бесцеремонно влез в мой сон, — парировала Нази, в которой страх, злость и недавняя восторженность сплелись в туго переплетенный клубок.
— Герберт, я, кажется, ясно дал понять, что наш урок окончен, — вместо ответа заметил фон Кролок. — Возвращайся в замок.
Сам Герберт хотел было возразить, но тон отца ясно давал понять, что дальнейшие пререкания ни к чему хорошему не приведут, поэтому он, фыркнув, просто развернулся на каблуках и «шагнул». В отличие от зова, это он делать умел.
Граф же снова посмотрел на женщину перед собой. Сердце ее колотилось так часто, что удары были почти неразличимы, сливаясь в тревожный гул. Серые с прозеленью глаза теперь казались черными от расползшихся во всю радужку зрачков.
— Во-первых, не «фроляйн», а «фрау», — поправила графа Нази. — А во-вторых, не соблаговолите ли пояснить, почему вы меня зовете?
— Исключительно в научных целях, — объяснил вампир, едва заметно дернув уголком рта. — Прошу меня простить, фрау…
— Дарэм, — коротко сказала Нази.
— …Фрау Дарэм, за причиненные неудобства.
Неудобства! Если бы этим словом можно было охарактеризовать острую, щемящую тоску, которая выбросила Нази из, по обыкновению, тяжелого сновидения. На несколько коротких секунд ей показалось, что Винсент сидит рядом с ней, и она снова ощутила ту волну спокойной, холодной силы и уверенности, которая последнее десятилетие позволяла ей спать без еженощных кошмаров. Толком не осознавая, что она, собственно, делает, Нази рванулась прочь из своей комнаты, чтобы в результате наткнуться на более чем старого знакомого, который немыслимым образом раздражал ее своей сущностью и, словно магнит, притягивал сходством с покойным мужем. Будто в насмешку над ней, высший вампир обладал таким же высоким ростом, пристрастием к могильно-черному цвету одеяний и чертовски схожей манерой выражать свои мысли.
Чтобы окончательно избавиться от морока, Нази вгляделась в глаза своего собеседника, снова убеждаясь в том, что они вовсе не черные, а светло-серые, прозрачные, серебристые, как два лунных диска.
— Скажите что-нибудь, — поддавшись порыву, попросила она.
Граф в ответ чуть приподнял брови, удивленный просьбой.
— В этой ночной сорочке вы весьма обворожительны, фрау Дарэм, — иронично заметил он, отвесив женщине легкий полупоклон.
Тенор. Мелодичный, прекрасно поставленный, с богатыми обертонами. Ничего общего с низким и тяжелым баритональным басом Винсента Дарэма.
— Спасибо, — искренне поблагодарила его женщина. — Если не трудно, натаскивайте своего протеже на ком-нибудь другом, иначе в следующий раз я выйду с распятием.
Она развернулась, намереваясь уйти обратно в дом, однако в этот момент окно в комнате Сары негромко стукнуло, распахиваясь, и Нази, передумав, проворно нырнула за спину фон Кролока, укрывшись от взгляда Шагал за его широким плащом.
— Пошлите ее спать, — прошептала она, прекрасно понимая, что видеть ее во дворе, тем более, в обществе нежити Саре точно не стоит.
— Как угодно, — равнодушно согласился фон Кролок, даже сквозь слои одежды чувствуя лихорадочное тепло смертного тела за своей спиной. Беспечность фрау Дарэм была воистину беспредельна. — Однако всему свое время.
Будет взывать — поняла Нази и, выждав несколько секунд, тихонько отступила под прикрытие деревьев. Стараясь не выходить на открытую местность, она вошла в трактир с черного хода и, лишь попав в тепло, поняла, что все это время провела на снегу босой. Коротко и зло ругнувшись сквозь зубы, Нази отправилась на темную кухню — греть ноги. Будь проклято пресловутое вампирское обаяние!
========== Вкусовые предпочтения ==========
Когда фон Кролок вошел в гостиную, небрежно стряхивая с плаща налипшие на черный бархат снежинки, Герберт нарочито медленно оторвал взгляд от книги и вопросительно посмотрел на отца.
— Интересно, сколько раз я еще должен повторить тебе, чтобы ты сидел, как подобает? — осведомился граф, бросив выразительный взгляд на юношу, который лежал поперек дивана, забросив стройные ноги на обитую гобеленовой тканью спинку. Длинные белые волосы Герберта — предмет его особенной гордости — водопадом струились вниз, касаясь самыми кончиками прядей дорогого ковра.
— Это мой дом, — беспечно возразил юноша. — И я имею полное право сидеть, стоять и лежать здесь так, как мне хочется.
— Ожидать ли мне, в таком случае, что еще через пятьдесят лет ты, оправдывая народные байки, начнешь висеть на потолочных балках вниз головой, завернувшись в плащ, подобно летучим мышам? — проходя мимо дивана, граф нечеловечески быстрым движением схватил сына за щиколотку и дернул, заставив Герберта с коротким, возмущенным визгом свалиться на ковер. Фон Кролок без труда подхватил выскользнувший из рук наследника том. — Вижу, тебя занимают труды этого кенигсбергского чудака? Лучше почитай «Трактат о явлении духов» Кальме. В его измышлениях куда больше смысла.
— И меньше веселья, — возразил Герберт, поднимаясь с пола и заправляя волосы за уши. Выказывать отцу недовольство его недавними действиями он, немного подумав, не стал, поскольку старший вампир в ответ на его претензии, наверняка, как всегда, ответит, что он изначально просил его сесть, как полагается наследнику дома фон Кролоков. — Этот твой Кальме попросту скучен до скрежета зубовного. Абронзиус, с его одержимостью фактами, хотя бы забавный. Как думаешь, он встречал хоть одного вампира по-настоящему?
— Высшего, полагаю, ни разу. А низших, определенно, встречал, — фон Кролок задумчиво провел пальцем по корешку книги и аккуратно водрузил ее на низкий столик возле дивана.
Опустившись в кресло возле пылающего камина, граф протянул руки к огню. Пламя никогда не согревало по-настоящему, но даже иллюзорное тепло было приятным. Как всегда после воззвания, заставлявшего Кролока раз за разом воскрешать призраки давно отгоревших страстей, внутри появлялось тянущее желание вновь почувствовать себя живым. Чтобы отогнать это неприятное в своей несбыточности ощущение, граф внимательно посмотрел на свои руки: длинные серовато-бледные пальцы, унизанные дорогими перстнями, заострившиеся ногти, больше напоминающие когти зверя, и трупная чернота под ними. Такие руки не могли принадлежать живому человеку. Да и сам граф давно уже не живет, что бы ни нашептывали ему собственные, откликающиеся на зов эмоции.
— Ты что-то на редкость мрачен, — Герберт присел рядом с отцом и накрыл его руку своей, заглядывая в глаза. Граф отстраненно отметил, что ладонь сына, в сравнении с его собственной, кажется лишь слегка бледной и не более. — И холодный. Я-то думал, после трапезы ты будешь повеселее! Вообще-то, мог бы и поделиться, вместо того, чтобы отсылать меня.
— Кто тебе сказал, что я ел? — осведомился фон Кролок.
— А что, нет?! — искренне изумился Герберт и даже глазами захлопал, слегка приоткрыв рот, в котором сверкнули чуть удлинившиеся клыки. — Я был уверен, что ты давно уже выпил эту глупую смертную, которая буквально прибежала к тебе сама. Папа, честно скажу, я тебя не понимаю, во-первых… И это меня пугает, во-вторых. Надеюсь, ты не собираешься тащить это костлявое чудище на бал? В ней хорошо, если на нас двоих крови хватит!