Покойный трактирщик переминался с ноги на ногу посреди холла, зыркая глазами по сторонам так, словно уже прикидывал, кому и за какие деньги он сумеет продать графское имущество. Если, конечно, успеет вовремя убежать с награбленными канделябрами.
— Герр Шагал, — слова фон Кролока прозвучали не столько приветствием, сколько констатацией присутствия Йони в одном с ним помещении. — Не припоминаю, чтобы мы договаривались о встрече. Тем не менее, я действительно рад вашему визиту.
И это была чистая правда, поскольку появление трактирщика избавляло графа от необходимости разыскивать беглого вампира самостоятельно.
— Ваше Сиятельство, — Йони торопливо сдернул с головы засаленный картуз и одарил графа нервной улыбкой, обнажающей удлиненные, едва помещающиеся во рту, клыки. — Доброго здоровья и процветания вам и вашему дому!
Фон Кролок продолжал смотреть на Шагала все с тем же выражением холодной вежливости на лице, и трактирщик, сообразив, что сморозил некую глупость, стушевался еще больше, втянув голову в плечи. На фоне высокого, опрятно и с известным шиком одетого фон Кролока Йони казался особенно маленьким и испуганным — о вампирской природе хозяина замка ему было известно еще при жизни, и «перерождение» самого герра Шагала так и не смогло избавить его от безотчетного ужаса перед графом.
— Благодарю, — выдержав паузу, достаточную для того, чтобы заставить своего собеседника разнервничаться всерьез, откликнулся фон Кролок. — Однако, хотелось бы знать, что привело вас ко мне?
— А куда же мне еще идти, Ваше Сиятельство?! — Йони развел руками. — Вы же меня, извольте видеть, в упыря превратили, стало быть, у вас мне теперь и жить, поскольку в родном доме мне делать нечего. Днем не выйдешь, в спальне звезда Давида на стенке. Чеснок, опять же! Хороший такой, качественный, сам выбирал на ярмарке по осени. Аж на слезу пробивает. Да и потом, опасно там. Чуть колом мне сердце не пробили твареборцы поганые, насилу отмахался!
— Твареборцы? — граф вопросительно приподнял брови.
— Так приехали тут недавно двое — иностранный профессор, с фамилией такой, что мне и не выговорить сходу, не то Амброзиус, не то Аброзиус, и с ним ученик его, Альфред. Все про замок выспрашивали и, как я понял, вас ищут. Упырей то есть.
— Я, уважаемый, не, как вы изволите выражаться, «упырь», — оборвал сбивчивую речь трактирщика фон Кролок, — Я вампир. На счет вас, впрочем, не могу быть уверен. Значит, говорите, профессор со сложной фамилией… Абронзиус?
— Точно! — воскликнул Йони, обрадованный тем, что граф не стал дальше развивать тему «упырей». — Так вот, они все вынюхивали, но никто им в деревне ничего не рассказал! Берток пытался было, да мы ему быстро рот заткнули. Известное дело, что с дурака взять. А как я превратился, профессор с учеником меня в угол загнали и кол к сердцу приставили. Еще бы немного — и конец бы мне настал… Так что обратно мне никак нельзя, Ваше Сиятельство!
Некоторое время граф молчал, обдумывая, беспокоит ли его появление поблизости от замка охотников на вампиров, и пришел к выводу, что, пожалуй, если и беспокоит, то не слишком. Пылкий воздыхатель фроляйн Шагал ничего интересного и, уж тем более, опасного собой не представлял — обычный юнец, куда больше увлеченный хорошенькими девушками и построением планов на будущее, нежели охотой на нежить. Его наставник, судя по содержанию научных работ, о высших вампирах, их повадках и способностях представление имел самое что ни на есть смутное, за время своих исследований успев повстречаться лишь с низшими вампирами — теми самыми «упырями», к которым только что попытался причислить графа Йони Шагал. А самое главное — оба они находились за несколько миль отсюда и не знали точного места расположения замка.
— Все это крайне занятно, — наконец, произнес фон Кролок, заставив трактирщика отчетливо вздрогнуть от неожиданности. — Однако в вампира вас обращал не я, а мой сын. Замок же находится именно в моем владении, так что лишь мне решать, кого принимать под его крышей…
— Да как же так?! — бесцеремонно перебил фон Кролока Йони, очевидно, от возмущения позабыв про собственный страх. — Обездолили, вампиром богомерзким обернули, дочку мою единственную, ненаглядную со двора свели, а теперь, значит — ступай, Шагал, куда вздумается?! Хотя бы денег заплатите!
Искренне позабавленный этой обличительной тирадой, граф позволил себе негромко рассмеяться. Воистину, даже смерть не способна была «исцелить» некоторых людей от свойственного им при жизни образа мыслей.
— Зачем вам деньги, герр Шагал? — все еще продолжая усмехаться, спросил граф. — Вы, напомню, мертвы, куда вы станете их тратить? На продажных женщин? Впрочем, это абсолютно не мое дело, да и планов советую не строить. Денег я платить не стану, но не волнуйтесь, они вам действительно не понадобятся. Выпускать вас отсюда, коль скоро вы пришли сами, я изначально не собирался.
— Это вы о чем? — нутром почуяв неладное, настороженно осведомился Йони, на всякий случай отступая от графа еще на несколько шагов.
— Перед вами стоит весьма простой выбор, — на этот раз фон Кролок улыбаться даже не подумал, пристально глядя трактирщику в глаза. — Там, на заднем дворе замка располагается кладбище, на котором еще есть несколько свободных могил. Можете занять одну из них, с условием, что покидать свой гроб вы будете один раз в год, в ночь зимнего солнцестояния. Вам гарантируются полная безопасность и возможность во время бодрствования поддержать свои силы кровью. Вас призовут, как только условия мира изменятся, и вампиры снова смогут выйти из тени.
— А если я откажусь? — спросил Йони, которого, судя по выражению лица, подобное предложение категорически не устраивало.
— Если же вы откажетесь, герр Шагал, вам придется проститься даже с тем подобием жизни, которое есть у вас сейчас, — спокойно просветил его граф и, заметив тень непонимания на бородатом лице трактирщика, уточнил: — Я вас обезглавлю. О, прошу, не перебивайте меня, это не в ваших интересах. Сбежать вам не удастся, поверьте, я гораздо лучше умею обращаться со своими способностями. К тому же, мне не впервые вести охоту на новообращенных. Вашу попытку покинуть эти стены я буду расценивать, как выбор в пользу второго из предложенных вариантов. Так что же? Желаете упокоиться временно и с перспективой однажды вернуться к «жизни», или упокоиться окончательно, с перспективой узнать, наконец, что же ждет вас после смерти? Мне, в сущности, безразлично, что именно вы выберете.
— А вы таки умеете делать серьезные предложения, граф, — выслушав фон Кролока, тоскливо вздохнул Йони. — Не скажу, что мне так уж хочется на это ваше кладбище, но умирать мне хочется еще меньше, так что я согласен, пускай будет могила. И долго ждать придется?
— Кто знает, герр Шагал, — граф сделал витиеватый жест рукой. — Возможно, еще век, возможно, больше… Я не пророк.
— Сколько?! — потрясенно простонал трактирщик, глядя фон Кролока округлившимися карими глазами. — Помилуйте, Ваше Сиятельство…
— Оставьте эти драматические причитания для иного случая и иного слушателя, — посоветовал граф. — Вам теперь некуда торопиться, герр Шагал. Итак, раз мы с вами пришли к соглашению, поговорим о деле. Кого вы уже успели укусить?
— Да с чего вы взяли, что я успел? — тут же попытался отречься от содеянного Йони, в котором отчетливо ощущалось движение живой крови. Однако, поймав на себе пристальный и не обещающий ничего хорошего взгляд графа, он почел за лучшее сознаться: — Магду, служанку. Да я так, всего лишь глоточек и пригубил, уж очень она девка аппетитная… и не только в смысле крови…
— Где уж тут устоять? — иронично заметил фон Кролок, не слишком-то желая слушать откровения трактирщика относительно прочих аспектов «аппетитности» Магды. — Я рекомендую вам немедленно отправиться в склеп. Куколь вас проводит. По замку не бродите, и дочери своей на глаза не показывайтесь — пускай лучше запомнит вас живым. На кладбище переселитесь после бала, на который я вас, уж простите великодушно, в этом году не приглашаю. Скоро к вам присоединится ваша душевная симпатия, до которой вы сами донесете условия сделки. И запомните как следует, Шагал: попытаетесь бежать — лишитесь головы. Я дважды подобных предложений не делаю. Все ли вам понятно?