— Он явно был не в восторге, — согласилась Дарэм. — Особенно от вашего сына.
— Зато мой сын от него в полном восторге, — со вздохом констатировал фон Кролок. — Новая игрушка, к тому же весьма симпатичная, а Герберт всегда был падок на красоту, так что не удивлюсь, если Альфреду придется столкнуться с теми из намерений моего наследника, которые мало имеют отношения к гастрономии. Но суть не в этом. Суть в том, что юноша на подсознательном уровне чувствует воздействие на собственный разум, пускай и не осмысливает его. Говоря условно, он чувствует, что что-то не так, но не может понять, что именно, и это его беспокоит.
— Потенциальный менталист… — задумчиво протянула Нази. — В нашем мире его бы уже обхаживало несколько наставников из ордена, строя друг другу козни, дабы переманить такого перспективного ученика. Люди, способные сопротивляться воздействию на собственный разум со стороны нежити, настолько же ценны в нашей профессии, насколько и редки. Жаль, что здесь, у вас он, скорее всего, так и не раскроется, поскольку учить его тут некому. И все-таки, Ваше Сиятельство, что дальше?
— Дальше? Это будет зависеть от обстоятельств, фрау Дарэм, — граф пожал плечами. — И от поведения самих наших гостей. Мне, кажется, удалось поселить в молодом человеке сомнения относительно того, что они с профессором действительно столкнулись с вампирами, и что герр Шагал не обвел их вокруг пальца, банально заманив в лес и бросив на произвол судьбы. Уверен, с наступлением утра он побеседует с Сарой, которая заверит его, что находится здесь по собственной воле. А уж насколько она восприимчива к разговорам о моем вампиризме, ты прекрасно знаешь и сама. Профессор, разумеется, предпримет попытки нас разоблачить, однако сомневаюсь, что он достигнет в этом успехов — доступ в склеп, где в дневное время находятся главные свидетельства его правоты, перекрыт, а остальное абсолютно недоказуемо. Ну что, скажи на милость, он может мне «предъявить»? Жизнь анахоретом? Отсутствие в интерьере икон и распятий? То, что нас с Гербертом нет в замке в дневное время? Это все, право несостоятельно, Нази. Я рассчитываю, что завтрашнего дня и вечера им будет вполне довольно, чтобы попытаться проверить все свои подозрения, после чего я попрошу их покинуть замок, на прощание спутав воспоминания о самом месторасположении моего жилища. Крайне не хотелось бы, чтобы они явились снова, когда поймут, что фроляйн Шагал так и не вернулась домой. Впрочем, существует вероятность, что добровольно они не уйдут. Видишь ли, молодой человек питает к фроляйн Шагал весьма нежную страсть и может отказаться покидать замок без нее.
— И что случится тогда? — Дарэм нисколько не сомневалась, что и этот вариант фон Кролок успел обдумать и прийти для себя к неким выводам.
— Тогда мне либо придется набросить на них зов, что в такой спешке может привести к печальным для них последствиям, либо грубо вышвырнуть за ворота, либо съесть, — откликнулся граф. — Последний вариант, как ты можешь догадаться, наиболее мне импонирует, особенно если учесть, что двоих иностранцев здесь в любом случае никто искать не станет.
Именно этого ответа Нази и опасалась, хотя нельзя сказать, чтобы она совершенно не ожидала подобного оборота дела.
— Если вы намереваетесь их съесть, тем самым противореча собственному слову, я тоже нарушу свое обещание и все им расскажу, — мрачно пообещала она.
— Если ты намереваешься все им рассказать, я запру тебя в этой комнате, — насмешливо откликнулся граф.
— Если вы запрете меня в комнате, и я в назначенный час не явлюсь в библиотеку, профессор и Альфред по моей же просьбе отправятся меня искать. Двери здесь не настолько толстые, чтобы они не услышали моего рассказа. — Нази, сама того не заметив, подалась чуть вперед, яростно уставившись на невозмутимо спокойного фон Кролока. — И, поскольку они точно будут знать, что вы собой представляете и где вас искать, я не сомневаюсь, что они сумеют вскрыть ваш отнюдь не неприступный склеп и отрубят вам голову.
— Если они отрубят мне голову, — точно так же, чуть наклонившись к своей собеседнице, сказал граф, — в следующую ночь двадцать семь высших вампиров превратят поселение внизу в деревню-призрак, при этом более чем вдвое увеличив свое количество.
— Чтоб вы сдохли, Ваше Сиятельство, — от всей души пожелала Нази.
— Уже, фрау Дарэм, — хладнокровно отозвался фон Кролок, и в комнате на некоторое время воцарилось молчание.
— Предлагаю вернуться к тому разговору, который столь неудачно прервало появление герра Шагала, — наконец, как ни в чем не бывало сказал граф и, поймав на себе пристальный взгляд Нази, добавил: — Если я найду приемлемый способ избавиться от наших гостей по-другому, я им воспользуюсь, даю слово. Итак, ты, насколько я помню, спрашивала, как я контролирую собственный голод? Я уже говорил тебе — все проще и вместе с тем сложнее, чем кажется. Еще при жизни, после очередного столкновения австрийских войск с войсками Османской империи из-за оказанного мне лечения я приобрел неприятную зависимость от опия, которая никак не входила в мои планы. Поверьте, фрау Дарэм, значимость волевых усилий всерьез недооценивают. Практически любые потребности, кроме самых насущных, человек способен оставлять неудовлетворенными некоторое время. Даже потребность в дыхании, что уж говорить о потребности в опии. Или крови. Разумеется, совсем без еды обойтись вампир не в состоянии, так же, как и обычный человек, но вот терпеть — вполне может. Что я и делал, сдерживаясь столько времени, сколько сумею. Видишь ли, глядя на остальных моих «собратьев», я пришел к выводу, что категорически не желаю утратить контроль над самим собой, как это случилось со многими из них. Поначалу перерывы между приемами пищи были невелики, но с каждым разом предел моего терпения становился прочнее, так что на сегодняшний день я вполне могу обходиться без еды около пяти месяцев, восполняя запасы энергии относительно небольшим количеством крови. Не скрою, это весьма неприятно, но вполне переносимо. Мои наблюдения за другими немертвыми показали, что, чем чаще вампир потакает своей жажде, тем более становится зависим от крови, и тем больше ее нужно. Но самое занятное — потребность эта истощает его силы, хотя механизм последнего процесса так и остался для меня загадкой.
— Хм… на этот счет у меня есть теория, — немного подумав, сказала Нази, которую ответ фон Кролока, пожалуй, впечатлил, подтвердив, впрочем, то, что она и так уже о нем знала. — Существует вероятность, что вампиры, обильно питающиеся кровью, таким образом полностью перекладывают на нее весь свой энергообмен и, следовательно, становятся некоторым образом слабее, поскольку теряют возможность черпать эту энергию из других источников.
— Весьма красивая речь, Нази, — фон Кролок хмыкнул. — А теперь потрудись объяснить мне свою теорию так, чтобы я оказался способен постигнуть ее суть.
Некоторое время Дарэм задумчиво хмурилась, соображая, как именно ей стоит переформулировать только что возникшую гипотезу.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Возьмем такой пример: человек со слабым зрением обращается к лекарю, и тот предписывает ему ношение очков, линзы в которых помогают глазу лучше видеть. Однако, чем дольше человек носит очки, тем хуже он видит без них, поскольку его глаза слишком привыкают к помощи извне и отказываются работать самостоятельно. Точно так же, вполне вероятно, вампиры, начиная обильно питаться, утрачивают свою способность черпать жизненную силу из чего-то иного. Точнее, не так… — она нетерпеливо пощелкала пальцами в попытках поймать ускользающую мысль за хвост. — Они перестают эту силу сами генерировать. У вас, как вы сами убедились, есть душа, и ее сила определяет состояние вашего тела. Соответственно, в то время, когда вы не пьете кровь, вы должны откуда-то брать энергию, чтобы существовать и при этом бодрствовать. Получается, вы вычерпываете силу из своей же духовной оболочки и используете ее для тех же целей, что и кровь. Но ваш резерв должен восполняться, иначе вы за три сотни лет вычерпали бы себя полностью, поэтому совершенно без пищи вы все равно погибнете. Ну, или сойдете с ума от попытки сдержать определяющую потребность дольше возможного и перекусаете всех, до кого дотянетесь. Вполне состоятельная, как мне кажется, версия… что думаете?