Ежв негодовал внутри и обвинял Роймату в ереси и сокрытия от него самого факта существования чудища, хотя он и сам имел за душой немало неприятных и радикальных деяний, прошедших по грани допустимого. Ежв ненавидел это создание всем свои естеством, хотел ему смерти, хотел уничтожить его, но…
«Беги, Ярр, беги же! Скорее, пока у тебя есть шанс!» — донеслись мысли Ежва.
Ярр оцепенел, не в силах оторвать взгляд от монстра. Оно издало звук, похожий на короткий всхлип младенца, настолько громкий, что резануло по ушам, повернуло уродливую голову и встретилось с Ярром «взглядом».
Раздались крики ужаса.
Сражение уже какое-то время шло и на пристани, часть имперцев дрогнула начала отступать к лодкам и кораблям, часть всё ещё отчаянно боролась за двор и замок. И теперь все сражающиеся замерли — невозможно было не заметить такое чудовище или проигнорировать его появление.
Оно отвернуло свои глаза-щели и оглядело поле битвы. Не понимало, где оно оказалось и что происходит вокруг.
Короткая команда. Хлопнули арбалеты. С десяток стрел просвистело над головой Ярра и вонзилось в грудь и голову голгоа. От неожиданности и испуга чудовище пошатнулось и неуклюже опрокинулась назад в кучу обломков.
Раздался оглушающий вопросительный полустон полувизг.
Цепляясь руками за почву, чудовище снова поднялось на ноги и повернуло голову на стрелявших.
Снова команды. Одна, другая, третья. Выкрики на разных языках. «Стройся! Заряжай! Целься! Пли!»
На этот раз Ярр не просто пригнулся, он ушёл в песок почти с головой, вжался и зарылся в него. На голгоа обрушился ливень стрел от всех сражающихся. Ярр не увидел, как они попали, думал о том, чтобы самому не превратиться в «ёжика».
Судя по оглушающему и сверлящему голову атональному и угрожающему птичьему свисту, большая часть снарядов достигла цели. Учитывая размер монстра и характеристики данные Ежвом — это вряд ли помогло. Почва загромыхала и завибрировала от тяжёлых шагов по направлению к сражению.
Ярр осторожно выкопался и выглянул, не подымая головы и прикрываясь обломками от возможных стрел и болтов. Широкими шагами, напоминающими скорее комичные прыжки, чем бег, оно уже достигло людей. Взмах руки, и неуспевшие убежать взмыли в воздух, крича и размахивая руками. Удар ноги и бронированная щитами телега взвилась в воздух, пролетела с полсотни метров и разбилась о стену.
Вот он, хаос, который так любят смертные.
Часть из них бросилась бежать ещё при приближении твари, но далеко не все. Каким-то чудом им удалось сохранить останки самообладания, сохранить позиции и боевые порядки, и бросится в бой, даже против такого противника. В ближнем бою даже у ощетинившейся копьями фаланги не было никаких шансов. Голгоа просто махал руками, словно вырывал сорняки или копал землю, но только вместо комьев за его спину летели разорванные люди.
После первых попыток проколоть монстру ноги или брюхо, смертные разорвали дистанцию. Полетели копья, тяжёлые болты из развёрнутых баллист, склянки с горящим маслом. И…
Ярра пробрала дрожь.
Ярко-белые вспышки белого химического огня. Бесстрашные люди с обожжёнными лицами, с которыми он столкнулся в Валашке были и тут. Несмотря на чудовищный урон, который голгоа нанёс маленьким и хрупким людишкам, его тело быстро покрылось стрелами, гарпунами, дротиками, тяжёлыми болтами и начало гореть почти полностью.
Оно упало на землю, покатилось пытаясь себя потушить и снова издало оглушительные звуки.
Всхлипы, полные боли и страха.
Люди ведь сами напали на это создание. Оно не успело сделать им ничего плохого. Может быть, даже и не сделало бы, а ушло своей дорогой. Но нет же, им обязательно нужно мучить кого-то, ранить и убивать. Неужели каждый раз когда убивали Ярра это выглядело так же жутко и отвратительно. Скольско жестокости.
Волна ярости захлестнула Ярра, перед глазами потемнело, он вспомнил каждый удар, каждую сломанную кость, каждую рану или ожог, что злые люди нанесли ему, просто так, потому что им так хотелось.
Раздался оглушительный вопль, но на этот раз он исходил от Ярра. Его когти выдвинулись на полную длину, руки и ноги утончились и удлинились, он покрылся шипами, отрастил хвост, похожий на скорпионье жало и тоже увенчанный шипами, раскрыл пасть раза в четыре шире обычного. Перемахнул через укрытие и бросился вперёд.
Он был целью куда более мелкой, подвижной и быстрой, чем догорающий и поскуливающий на земле великан. Он провалился в темноту своей злобы так глубоко, как не провалился в первое время, когда звериные инстинкты полностью управляли им. Вокруг него свистели стрелы, мечи, топоры и копья, рядом разбивались камни, проливалось масло, попадая лишь в случае исключительной удачи, которой в этот день у людишек осталось слишком мало.