«Тридцать один?» – удивился Виктор, когда, поднявшись с кресла, где комфортно развалившись, сидел прежде, и увидел ещё одну папку. Брови расправились, удивление, смешанное с удручением и печалью. Слишком знакомая фотография перед ним.
Парень взял синий переплёт осторожно, последнее, что он слышал о Кирее так это то, что друг попал в больницу, но остался жив. Он был занят своими важными для него делами и какой-то месяц назад вспомнил, что стоило бы написать старым друзьям, повидаться. Списав на простую случайность, глупую ошибку, то что видит перед собой, он более из любопытства, пробежался взглядом по белым страницам и потерялся.
«Как у него могут быть те же травмы? Буквально. Те же. Могло бы быть совпадением, но мозг…» – Виктор опустился обратно в кресло, осмысляя прочитанное и дожидаясь пока шумиха мыслей в голове поуляжется. Минут семь-восемь – он поднялся, и небрежно откинув документы в сторону вышел из кабинета.
«У меня ужасно паршивое предчувствие» – пронеслась фраза в голове мистера «Интуиция – это удел дураков».
– За последние два года не вернулся ни один отряд исследователей ни дальнего, ни ближнего следования, зона помех расширилась, мы не можем добраться даже до некоторых полей солнечных батарей и ветрогенераторов. Если они выйдут из строя…
– Меня это не касается – заявил Ниум, переводя взгляд на гостя, – возьми леденец – сказал, улыбнулся и протянул жирафа.
– Дело в том, что ты последний, кто видел Кирея живым и ты можешь что-то знать, что он говорил? Возможно, он оставил какие записи тебе? Вёл дневник? Всё что угодно важно. И отвали от меня со своей дрянью! – произнеся это, Виктор ударил тянущуюся к нему ладонь, оставляя синяк на тонких как у мертвеца пальцах.
– Ну, Вить, ты же любишь сладкое. Или за столько времени позабыл вкус дешёвых энергетиков и сладкой ваты из супермаркета?
– Давай по делу, тебе об этом не говорили, но вскрытие показало, что у Кирея были те же травмы, что и у его экспедиции, в которую он не успел отправиться. По той информации, что есть у меня… все травмы совпадают, в плоть до мест переломов… И ещё у Кирея нашли повреждение головного мозга, которого не было выявлено обследованием больницы.
– Ух, как жутко звучит… Но по делу – фигня, у меня нет ничего, я отдал все его вещи Джун, малышке это важнее было. Как кстати девица поживает? Как учится?
– Я уже спросил у неё и, как и думал, у тебя должен быть его дневник – игнорируя вопросы продолжал Виктор.
– А-а личный дневник… Он личный, как следует из названия, тебе читать нельзя.
– Слушай сюда! Отдай по-хорошему или я проведу задержание, арестую по подозрению в участии спланированного массового убийства, да и к тому же один труп повесить на тебя будет не сложно. – Он помолчал недолго и словно случайно буркнул под нос – тебе самому-то не интересно, кто приложил руку к смерти твоего друга?
– Арестовывай! – С жаркой улыбкой согласился Ниум – но там ничего об этом не было. И как бы он писал его в его состоянии? Ты хоть думай. Все последние слова после пробуждения были в сообщении на телефоне.
– Тогда отдай.
– Нет.
Виктор, пользуясь преимуществом в силе, резким движением подхватил подозреваемого на руки и потащил в машину. Пленник не смог ничем противится и, хоть и подавая явные знаки нежелания, но оказался на заднем сиденье Лендкрузера.
Роскошный кожаный салон вызывал у парня отвращение, но по обыкновению он улыбнулся и развалился поудобнее, нараспев скомандовав: «Не забудь мои вещи».
– Их заберут вечером, можешь пока вспоминать ваш последний разговор.
– Мы не говорили.
– Он умер, как сказала Джун, ни с того ни с сего, когда она уходила Кирей был в стабильном состоянии, полном сознании и шёл на поправку. А когда тебя после нашли в его палате, он уже был мёртв. Так же малышка рассказала, что ты уверял в непричастности, но и не пояснил, когда же заметил смерть Кирея.
– В больнице такой красивый вид из окна.
– Не перебивай. Раз твою вину не доказали, не нашли никаких улик. Разве это был не суицид? Он точно что-то тебе сказал.
– Хочешь услышать, как мы признались друг другу в вечной любви до гроба~ и как~…
– Я тебе не Джун, не дурачься – прервал Виктор.
– Често, я не причастен.
Дорога была длинная и невероятно скучная для Ниума, он даже успел найти мелкую железку, что словно отвалилась от ботинка какого-то знатного, важного человека и пылилась в складке резинового коврика. Так вот этой самой железкой он решил скоротать время и выцарапать на себе, как на мольберте узоры, не слишком глубокие, да бы не запачкать салон кровью, но достаточно заметные. Однако и этого хватило не на долго. Тогда художник начал заплетать себе короткие тонкие косички. Когда и волосы закончились, парень переключился на Виктора и в конце концов, после того как машина остановилась в городе, из неё выполз умирающий от смущения своего вида Виктор, что тщетно пытался распутать причёску.