– Нет, я это всё знаю, речь о другом. Никогда не задавал тебе этот вопрос. Как тебе не… – Кирей ёрзал, не находя себе места – не знаю, как и сказать…
Он замялся, понимая каким ребёнком сейчас покажется со стороны: «Как не… стыдно? Попадись я на списывании, сгорел бы со стыда на месте… буквально».
Молодой человек напротив, сначала прыснул в порыве эмоций, а потом и вовсе перешёл на заливистый хохот над нелепостью сказанного ему в лицо и вскоре, утомив мышцы скул и живота, стерев с глаза проступившую от эмоций слезу, он лишь и мог ответить – до чего же ты чудной, ещё скажи, что ни разу не списывал, дз же в школе с и-нета гуглил. Чел, хочешь жить – умей вертеться.
– Да – Брюнет виновато опустил глаза, и выглядел сейчас, как зажатый в угол грязной улицы котёнок.
– Ладно, у всех свои косяки – раздалось из уст, сложенных в мягкой улыбке – я вот знаком с таким бойким типом, он и человека убить может глазом не моргнув, тоже чудной. Думаю, ваши загоны – это ваши дела и каких вы там пасёте овец тоже, осуждать я вас не права не имею.
– Ты и таких людей знаешь? – приняв вид напуганный, выпрямившись и посмотрев уж слишком глубоко в своего собеседника, спросил паинька – Кто-то из твоей банды?
Правда, Рыжий знал множество интересных личностей, и сговаривался порой с любым встречным, собирая людей для совместных гуляний. Некоторые входили в список завсегдатаях в приключениях и, хотя Кирей, не любящий шума ни разу не виделся лично с этими людьми, но был наслышан о всяческих выходках от зачинщика всего действа.
– Банды? – несколько опешил и сполна оценив выбранное Киреем определение своей компании, произнёс Кумах – как грубо для такого тактичного человека, как ты, но… что есть, то есть, да… – растягивая последнее слово, кивнув, подтвердил Рыжий – он мой давний друг.
– Правда убить может? – Брюнет вдохнул эти слова, но уже спокойнее.
– Ну… может я слегка преувеличил… хотя скажи кто мне, что его вот-вот посадят, я бы не удивился. Не люблю обсуждать людей давай обсуждать тех. ос. – он засиял, как ни в чём не бывало, и продолжил переписывать ответы по мелким бумажкам. Почерк красовался на них, честно, нечитабельный. «Вот уж действительно особый шифр. Такую шпору если и найдут, то доказать, что он именно списывал сложно. Закрой правый глаз – поэма, закрой левый – рецепт «Пенне ригате со свиной вырезкой». Хотя лучше закрыть оба глаза сразу – отметил Кирей.
Брюнет с интересом малого ребёнка наблюдал за работой друга с одновременными недовольством и восхищением, ему часто хотелось списать, но даже не попадись он со смартфоном самому преподавателю, совесть начала бы отравлять его жизнь изнутри, за любую подобную выходку. Он бы после этого при каждой новой встрече с учителем скукоживался раза в два и пытался заткнуть свой дурацкий внутренний голос, что любил магическим образом раздваиваться и в случае, когда одним Кирей говорил про себя, второй напоминал о всех когда-то совершённых проступках. «Наверное, это и к лучшему» – подумал парень. «Зато я выучил весь тот материал, даже если он мне и не пригодится в жизни больше, это же не плохо. Развитие для мозга, да и интересно же было узнать что-то новое, такой жалкий человек, как я умеет только выполнять поручения, надо хотя бы это выполнять от души».
Возможно иной не понял бы подобного странного поведения Кирея и сказал бы, что на войне все средства хороши. Однако, как бы ответил сам Кирей: «Преподавателю бы было не приятно, что его считают за дурака, к тому же он столько сил прикладывал каждый день вкладывая в нас знания… ».
После пар до остановки ребята шли втроём. Дождь лил сильный, Виктор недовольно проклинал чёрное небо, что не собиралось в эту ночь показывать свои звёздные дали, ветер грозно завывал в лабиринтах переулков. В такую погоду не хватало только грозы.
И хотя все люди спешно бежали домой, в автобусы, в такси, черновласый юноша, старавшийся идти, не задевая и краем голубых кроссовок стыков крупной бульварной плитки, не собирался ехать домой. Его сердце грезило получасовой прогулкой под проливным дождём без зонта. Он уже предвкушал, как промокнет до нитки, как вода будет струиться по его лицу стекая с головы, как с наслаждением он будет вдыхать леденящий ветер, и яблочный – кисловатый и свежий запах дождя. И как он будет один на один с собой, спрятанный за этой стеной из воды, гулять по пустым залитым ручьями дворам. Но прямо сейчас пришлось отвлечься на другое.