Пара простояла какое-то время молча, а после Суиин начала разговор вопросом: «Кирей ничего не говорил про меня?»
– Нет, а должен? – словно проснулся Витя и выпустил девушку из объятий.
– Дело в том, что я на работе не была уже неделю или две, думаю, он в праве злиться.
– Рыжий, это же Андрей был? – отвлёкся русый.
– Ага он самый, Витя, Витя, обнимашки, да? Я тоже хочу! – пьяно нараспев простонал Рыжий и бросился обнимать парочку.
– Андрей – повторила Суиин задумчиво.
– Даже имени его не спросила?
– Он говорил вроде, но мне было всё равно.
– Смотри – позвал Виктор, стараясь отлепить от себя дышащего перегаром друга – уже светает. Красиво же? Даёт надежду на жизнь.
– Ага – согласилась Суиин – Витя, застегни рубашку…
В то время Ниум при свече на кухне писал композицию. В его голове виделась мифическая картина с крохотным войном, что, оставшись последним способным сражаться человеком, отправлялся на верную гибель, тщетно надеясь спасти свой народ. Терзаемый дилеммой о бессмысленности подобного шага, храбрец должен был сокрушаться – «Мне следует выполнить долг защитника? Или же лучше остаться в деревне и помочь перебраться в другое место сельчанам?». Однако понимающий бессмысленность обоих вариантов герой бы вышел на монстра, с потерянным видом, но крепким хватом топора. Художник был доволен мотивом, но не мог подобрать лишь размера адскому созданию.
Парень приметил стену и даже потянулся несколько раз карандашом, однако припоминая, что жильё принадлежит не ему, с трудом сдержал порыв. Он, впрочем, в этой белой комнате сливался с окружением и как потустороннее существо, навестившее параллельный мир, прикорнул у края стола. Его мягкие непослушные и вечно пушащиеся волосы, словно плыли по воздуху и на концах таяли, растворяясь подобно сахарной вате в воде. Вот и рассвет, он так и не сомкнул глаз за эту ночь, что провёл в кромешной тишине и одиночестве.
Тадашин вчера, проснувшись и приведя себя в порядок на ночь глядя ушёл с сестрой к родителям праздновать день рождения Джун. Мать встретила сына с радостью и излишним волнением, а позже с такой же энергией расспрашивала юнца о его жизни. Всё было по-прежнему, парень лишь хотел тишины и покоя, старался ответственно подходить ко всему, за что берётся, неторопливо закрывал хвосты… стоило женщине услышать, что у парня они всё же есть, как её лицо окрасилось испугом настолько ярким, что можно подумать она отыгрывала эту эмоцию со сцены театра. Она серьёзным тоном спросила у сына: «И что же теперь?»
– Да, как и у всех не в первый же раз. Сделаю я эту работу и сдам… не надо так удивляться…
– Да, мам – подхватила сестра – братик сам разберётся, он просто рассказал тебе.
– Дорогая, вечно ты от каждого шороха встрепенёшься.
– Да, встрепенусь! Разве я могу не переживать в такой-то ситуации?!
– Мам, у нас некоторые и позапрошлую сессию не закрыли, и готовиться даже не начинали, и живут славно, меня за одну не сданную домашку не выгонят же с пятого курса. Сделаю я всё. – Кирей говорил это так смущённо и с переживанием в душе, что уже пожалел, что открыл рот на эту тему, но не скажи он о трудностях пришлось бы слушать хвалебные оды в свою честь и тогда уж совесть бы точно сыграла ножом на его сердце крестики нолики.
– Джун, тебе бы тоже стоило постараться… хотя ты умничка мы с тобой справимся с подготовкой к этой контрольной.
– Мам, сделаешь мне доклад по биологии? Ой, и по географии тоже.
– Ещё один? Сколько ты ещё будешь их готовить?
– Только так я могу исправить оценку за четверть – развела руками девушка.
Кирей неловко сморщился, подумав: «Хоть на этот раз прочитай прежде чем пойдёшь выступать с рассказом».
Юноше стало невольно обидно, что когда он был младше с ним никто так же не возился. «Как же так случилось, что я учился без чьей-либо помощи и получал оценки в разы лучше?»
Вообще, сейчас, видя, как Джун мило улыбается, в парне сыграла на мгновение обида. Он знал, что мелкая не стыдилась списывать. Как бы она не подражала старшему брату, её избалованность подавала признаки жизни и, хотя юноша не стремился менять людей по-своему вкусу и предпочитал, что бы те жили так, как им этого хочется, в этот миг он пропустил невольно искру, но заглушил её до того, как та показала себя.
– Что ж, мальчик мой, сдашь последний экзамен и тебя возьмут в первую экспедицию?
– Мне всё ещё думается, что это шутка, особенно после смерти Ай, только с благодаря ей меня приняли в такую даль. Должен то, как все, только поступить в зону практики, а тут сразу за границу связи. Учитель надеялась, что хоть я соберу ей рассказы отшельников для исследования.