Скрипка затихла и сон развеялся, запах дыма сигарет грубо прервал нежные любовные грёзы. В тишине комнаты, лёжа на спине в окружении красных, немного безвкусных маков на старых обоях, и в дешёвых кабелях от техники, в сердце не было причин для грусти, но оно ныло и отказывалось биться. Дышать становилось сложнее с каждой секундой бездействия. Она уже начала слышать свою кровь, что пульсировала в венах.
С десятой попытки девушка заставила себя встать с лежбища одетая в невнятного цвета, простецкое домашнее платье, леди угрюмо глянула на часы на стене.
В холодильнике было пусто, разве что пачка майонеза, одиноко глядела из дальнего угла полки. В шкафу осталось девять кусков нарезного хлеба.
Она достала нож. «Тосты на ужин не слишком плохо». Вылила остатки прозрачной солнечной жидкости на сковороду – шипение и треугольником нарезанные ломтики окунулись в него, пропитываясь вкусом и ароматом нерафенированого подсолнечного масла. Покрытые золотистой корочкой и пахнущие семенами солнечных цветов, они все красовались на тарелке уже минут через восемь.
В полумраке, она взяла телефон, пролистать ленту Твиттера.
Экран встретил сообщением: «Прощай, моя дорогая, прости, я люблю тебя».
Интуиция пронзила страхом сердце Суиин. Стало невыносимо холодно. В тот же миг, всё напряжение, что было в теле исчезло, как только нашлась причина такого ужасного самочувствия. Весь этот день кричал о том, что что-то не так и томил ожиданием. Предчувствие. Не раздумывая и секунды, она надела первое, что попалось под руку. Набрала сестру и выскочила на улицу.
Расстояние в шесть улиц. Почти полночь. Транспорта нет. Она бежала так быстро, как никогда прежде не бежала. Звонок. Гудки. Осталось повернуть во двор. Без пяти полночь.
Какой-то парень выскочил прямо перед ней. «Ты не видела человека?», «Друга ищу», «Разминулись».
– Нет. Спешу. – отвязалась, не глядя в лицо. Четыре шага вверх. Домофон, не работает. «Как всегда». Хорошо… и плохо.
Ступени неслись под ногами стремительно, поворот за поворотом она вцеплялась в перила пальцами. Сорок, сорок одна, сорок две сорок три… ступени. Телефон так и не ответил, мыслей в голове не появлялось, словно внутренний голос проглотил сам себя, оставляя лишь давящую тишину.
Взялась двумя руками. Не заперто.
Она потянула железную тяжёлую дверь на себя и в нос забился металлический запах. Ещё не глянув в коридор, Суиин спряталась за дверью, сжимая ручку, жмурясь. Её трясло, как осиновые листья на ветру. И жалобно, со всей надеждой, что только можно соскрести с полей души она простонала:
– Солнце моё, ты здесь? Одна?
Голос предательски проседал. Она как струна вытянулась, опираясь на дверь. Глаза покраснели, и все вещи начали плыть, когда девушка простонала во второй раз, немного громче:
– Девочка моя, я… я пришла… прости, что так поздно… ты же угостишь меня чаем?… И десерт, давай съедим вкусного… я… ты… – на последнем слове девушка сорвалась на крик. Она всё ещё пряталась за дверью. Но не в силах больше терпеть эту тишину, ей пришлось шагнуть внутрь.
Спали люди слишком крепко или просто не хотели ввязываться в чужие проблемы, но истошный вопль ужаса донёсся до всех соседних квартир. Такой отчаянный крик, полный сожаления, гнева, скорби, ужаса и ненависти, не от человека, а от самой души, что была готова покинуть оболочку и яростным неумолимым монстром пройти по миру в поисках виновного в этом преступлении и с целью отплатить ему тем же.
На полу лежало бездыханное тело, в луже собственной крови. Девушка со сквозной раной в шее, и без безымянного пальца на правой руке, лежала в неестественной позе, выражавшей смирение, словно жертва и не боролась, или подобно тому, как кто-то уложил её намеренно в виде мумии, со скрещенными руками. К удивлению, даже палец, которого не доставало её правой руке был отсечён аккуратно без грубости и нигде не видно было синяков или лишних травм.
Слёзы лились отчаянно, их было так много, и они были такими солёными, что хватило бы залить всё мёртвое море. Упав на колени над телом, она замарала свою одежду в крови сестры. Склонившись ниже – взяла руку трупа и приложила к своей щеке, пытаясь в последний раз ощутить тот ненавистный, но всё же приятный жест, которым последняя родная душа её одаривала. Холодная ладонь заставляла сердце сжиматься и прятаться в дальнем углу грудной клетки, не в силах выдержать боли. Суиин достаёт телефон и в последний раз набирает номер… Тщетно надеясь, что это всё ложь, что угодно… только не правда. Рингтон раздался из-под комода.