Уже давно наплевав на то, что чем больше она трогает здесь что-либо, тем больше наводит на себя подозрения в убийстве… ей было совсем не до этого. Она не могла думать сейчас о таком, даже мысли подобной не пришло в её голову.
Достала телефон. Не отправленное сообщение смотрело на неё из темноты, через окровавленный, разбитый экран. «Суиин, милая, присмотри за Тёмой, я люблю тебя».
«Я иду искать» – Гнев полностью перекрыл всю скорбь в сердце и кричал о желании мести. В то же время дверь комнаты в конце коридора приоткрылась, и оттуда пролепетал детский голосок: «Мне уже можно выйти? Мама? Тётя Суиин? Ты плачешь?».
Девушка, собрав волю в кулак, рывком передвинулась через тело, расположилась так, чтобы закрыть его собой, не давая племяннику даже если он осмелится высунуться, что-то увидеть. Не то что бы огромную лужу крови и тело взрослой женщины можно было спрятать за телом хрупкой девушки, но это было лучше, чем ничего.
– Нет! Сиди в комнате, не выходи пока я не скажу, будь умницей. Понял?! – Суиин с трудом вбрасывала слова в коридор.
– Тётя?
– Да, да это я.
– Тот дядя ушёл? – прячась и не осмеливаясь нарушить указ, напугано бормотал мальчик.
– Что за дядя?
– Не знаю, я не видел, мне было запрещено выходить из комнаты, пока не приедут полицейские.
– Значит она их уже вызвала…
Вся следующая неделя прошла как в тумане. Суиин давала показания в полиции, несколько соседей подтвердили, что слышали на улице ссору женщины с мужчиной, а затем шум в подъезде. Что рыдания молодой девушки раздались только спустя больше 20-ти минут. И, хотя подозрения с неё не сняты, окончательно доказать её невиновность или вину сейчас было невозможно и поиски убийцы продолжились. Аспарагус разрешили забрать племянника к себе на попечение. Девушка вывезла все дорогие и памятные семейные вещи, больше в целом мире у Суиин с ребёнком никого не осталось кроме друг друга. Она была не в силах платить ипотеку за квартиру сестры и отказалась от неё. Теперь, вдвоём с мальцом она теснилась в своей студии и искала вторую работу, да бы обеспечить ребёнка всем необходимым. А ведь она даже не знала, что же нужно ребёнку.
Прежде подработки в ресторане официанткой на не полный день ей было достаточно. Она жила бедно, ела дешёвую и вредную пищу, но взамен получала много свободного времени. Пока хватало платить за интернет и квартиру – не жаловалась.
Сейчас же сидя у дивана, и слыша посапывания маленького человека, она сжимала свои плечи, до боли впиваясь ногтями в кожу, подавляя слёзы отчаяния и слушая скрежет веток ивы по стеклу. Кто бы ни был убийцей, как бы он не раскаивался, она найдёт его и лично убьёт. «Я иду искать» – Такая решимость на месть одолевала её. В полумраке дома все цвета превращались в оттенки серой гаммы. И некогда прекрасные голубые глаза помутнели до цвета асфальта, проваливаясь взором сквозь границы миров она уснула, так и не найдя ответа, почему и кто мог убить Ай.
На кухонном столе всё так же стоял воткнутый в разделочную доску нож, мигал белый огонёк включённого в сеть чайника. Лунный свет сквозь плотно задёрнутые шторы проникал тонкой струйкой и лежал посередине комнаты, такой холодный, что казалось, коснувшись его, превратишься в ледяную статую.
– Она умерла – тяжело выдохнул Кирей, продолжая. Сидя у стены с тетрадью в руках, он неуютно поёжился, как если бы своими глазами видел, костлявую. Словно если бы он сам был в той квартире и видел отчаяние своей дорогой подруги. – Я узнал о случившемся только через пару дней. К нашей группе пришёл ректор, как раз перед парой у профессора Ай и рассказал о случившемся. Для нас уже нашли замену, пока её подменят, но… Страшно, когда подобное случается близко.
– Она была той, о ком ты мне говорил? Которая, вроде как, пыталась узнать правду о появлении пустынных территорий? – спросил Ний.
– Да, именно поэтому меня так тревожит тайна её убийства. Я уже подозреваю некоторых людей, но совершенно без понятия, как и зачем именно они это сделали. Видишь ли, Ай была очень робкой и мягкой, никогда не встревала в конфликты. Поддавалась и уступала, если её просили. Раз в этом случае человек не попытался решить вопрос мирно, то она точно знала что-то, за что не прощают. Что-то, настолько важное, что нельзя было доверять даже человеку, держащему свои обещания до гроба.