– Не обращай внимания они все провалили испытание.
– Мы можем им помочь?
– Если они сами хотели бы себе помочь, уже давно выбрались бы от сюда.
– Ты сказал про полную даму. Она и так довольна остаться здесь. Посмотри, если бы ей не нравилось есть она бы сидела тут?
– Нет.
– Верно, друг мой, сначала она почувствовала, как еда доставляет наслаждение, но, как и всё в долине наслаждений, после приходит только пустота. Этот мир не несёт ничего после, он проходит, как небрежная идея во сне, на утро ты и не вспомнишь о ней. Так вот женщина и застряла в колесе: пустоту она заедает, а после пищи приходит пустота.
– Так может нам вывести её отсюда?
– А ей это нужно? Говорю же, если бы хотела ушла, дело в том, что если человеку нравится так жить, больше чем как-то иначе, то пусть живёт, разве это плохо?
– Мне кажется она несчастна, наверняка ей нужно отсюда уйти – я собрался спрыгнуть со свина, как мне копьём пригрозил Страж, и я по умерил пыл, а тем временем мы уже поравнялись с женщиной, и я увидел слёзы на её глазах, отчего внезапно кровь вскипела в жилах, и я крикнул сверх меры громко: «Хитори, как ты можешь быть таким бессердечным?!».
– О чём ты? Я очень милосерден, ей нужна такая жизнь, она плачет не от того, что ей не нравится, а от того, что ей говорили, что так жить нельзя, наверняка её убеждали, что дойти до вершины, самое важное в её жизни или встретить Зелию или ещё что, но это глупости! Я делаю ей одолжение, что не мешаю.
– Неужели она тут живёт? – ужаснулся я.
– Пусть живёт раз уж еда дороже. Я правда не осуждаю, разве плохо жить так как хочется? Не нуждаться даже в крыше над головой, но делать так как велит сердце… ну или желудок. Досыта есть или жить во дворце, однажды всё станет не важно. Знаешь говорят жить надо легче?
– Хм… – потупился я, не найдя ответа.
– Так вот, речь идёт не о праздной жизни. Речь не о том, чтобы в выборе да или нет говорить да, а о том, чтобы не боятся того, что ты что-то не сделал, не сделал и ладно, значит не так сильно и хотел.
– Вот как… – я оглянулся назад и проводил женщину взглядом, мне правда жаль оставлять её здесь, но и ругаться с Хитори я не хочу.
– А как же тогда та белокурая? Кажется, она не ела пру дней, или даже недель. Можем мы её помочь?
– Она слишком глупа, зачем же падать в крайности. Еда всему вина? Вина её одиночества? Вина того, что её не любят? Если она не ест из идеала красоты, то ушла бы от сюда давно. Я уверен она зациклилась. Пока сама себе не поможет, ей никто не поможет.
– Почему ты такой жестокий?! Почему ты даже не попробуешь? – Возмутился я. Что ты о ней знаешь? Она просто прохожая, если бы тебе стало плохо, как ей ты был бы рад любой помощи. Что ещё за позиция: «Ничего не знаю – моя хата с краю»?
– Вот тебе не всё ли равно?
– Нет! Как ты спас меня, я хочу спасти её, да и не только её, пусти меня, и я помогу каж… – не успел я договорить, как Хитори замер, да так резко, что я даже поймал испуг, а секундой позже поинтересовался – Что ещё?
– Хочешь, спасай, но дальше пойдёшь без меня. Вообще делай, что хочешь, меня не касается. – Слова звучали так знакомо, удивительно, но мне вдруг стало стыдно, сам не знал за что. Я окунулся в мысли и… к сожалению, не смог заставить себя слезть со свина – извини, Хитори – подал голос я.
Мы поравнялись с девушкой, и я мог явно видеть, как опечалено и озлоблено её лицо. Видно было как она хотела что-то съесть, но не могла заставить себя и прикоснуться к чему бы то ни было.
– Может у неё какая-то болезнь?
– Может она перекладывает ответственность за свои несчастья на кусок свинины? Знаешь ли может прозвучать бесчеловечно, но не все в этом мире способны выжить, рождаются младенцы с отклонениями и умирают через несколько дней. У людей бывают травмы и отклонения не совместимые с жизнью.
– Мы можем сделать что-нибудь!
– Нет, не можем, мы не боги. С чем-то каждый должен справиться самостоятельно. Перебороть, пережить, молча в тишине своей головы обдумать, возможно перевернуть картину мира. Это не то, что можно объяснить словами, но я попробую кратко, а ты понимай как хочешь: человек должен помолчать, и поставить под сомнение правильность того, как он живёт.
– Я тебя не понимаю…
– Может ты ещё слишком молод.
– Разве мы не ровесники? – я конечно не вижу половину его лица, но никогда бы не подумал, что мы имеем большую разницу в возрасте
– Удивлён? Мне считай уже тысяча лет близится, а ты родился заново, значит фактически тебе только несколько месяцев – Хитори выпятил грудь горделиво и поднял голову.