– А не усложняешь ли ты всё? Может это простое импульсивное убийство, выполненное каким-нибудь пьяным прохожим?
– Могло бы быть… – протянул Кирей – было бы проще, не хочу ввязываться в проблемы. Однако, к нам приходил следователь, спрашивал знаем ли мы чего, и я сам задал ему пару вопросов. Итак, следов взлома нет, на месте не нашли никаких явных улик, нет отпечатков пальцев, нет следов борьбы, а значит это может быть человек, которого она знала. И ещё… ничего не пропало, ни декоративные статуэтки, ни золотые украшения, которые были на комоде в прихожей.
– Да, это странно.
– Если совсем честно, то всё ещё страннее, у Ай не было безымянного пальца на правой руке.
– Того, где носят обручальное кольцо же? Значит убийца не смог снять кольцо и отрезал весь палец?
– И какой у него мотив по-твоему тогда? «Женщина, подарите кольцо! Нет? Мёртвого ответ»? И почему только кольцо?
– Хм…
– Ещё кое-что. У Ай не было мужа. Ты угадал, кольцо было, но не обручальное. Не знаю, что это за кольцо, но она часто говорила, что оно очень дорого ей. Я думаю оно как-то связано с опустошённой территорией.
– Пока ты это говоришь звучит логично, но что там прятать? Истребители? Магию какую? Вас же посылают туда постоянно, и работаете как объединенные силы, тут не может быть политических или военных заговоров? Или же…
– Ай говорила, что люди словно намеренно не стараются. Планы проседают. Хоть в докладах и пишется, что всё исследовано вдоль и поперёк, но на самом деле нашей страной не обследовано и четверти своей зоны. Профессор говорила, что не может аппаратура выходить из строя случайно, не может быть, что люди до сих пор не смогли найти способа избегать тех жутких помех, что начинаются на пятисотом-шестисотом километре.
Повисла тяжёлая тишина и юноши, провели некоторое время сами в своих мыслях.
– А что на счёт её сестры? Это понятно, что она не в порядке, но всё же как состояние твоей лапочки? – развеял сумрак Ний.
– Суиин, да… я переживаю сильно, она мне не отвечает на звонки, Виктору тоже, но надеюсь, что она… нет, не переживёт, наверное. Дело в том Ай была её единственной родственницей. Родители у них попали в аварию, когда младшей и года не было и девочки остались сиротами, жили в детском доме. Ай помнила родителей, ей, наверное, было сложно. Как только исполнилось восемнадцать, она выпустилась, забрала сестру под опекунство. Всё тащила на себе и учёбу и работу, и воспитание сестры. Стала прекрасным человеком, доброй и ответственной. Волонтёрство, профессура, она и красивой была. Суиин души в ней не чаяла, восхищалась. Я видел, как они общаются, так тепло… даже мне вспоминать больно, что говорить о ней. Наверное, если бы не племянник, она бы руки на себя наложила. У неё теперь никого больше нет.
– Становится от таких разговоров только печальнее – выпустил Ний.
Он поднялся, отряхнулся и помог встать другу. Вечер уже будет трудно чем-то скрасить, однако творцу такое было по душе и да бы полностью утопить на сегодня настроение в чае отчаяния он взял в руки флейту. Пока товарищ убирал вещи, подметал пол, раскладывал диван и ставил раскладушку, Ний проливал мелодию, словно посмертную, скорбящую, но провожающую в дальний путь измученную душу. Он сидел на широком подоконнике и не отрывал глаз от неба, застланного тучами. Его незаконченная картина с таящим ангелом, от которой он отвлёкся несколькими часами ранее так и осталась ждать до утра на балконе.
Небосвод был чист и открыт взору от края до края. Тёмное ночное небо украшено красочными туманными разводами подобными тем, что оставляют дорогие краски на бархатной ткани. Усеянное вереницей звёзд – хрустальных искр, оно являло непревзойдённой роскоши зрелище; кометы падали ежесекундно и оставляли холодно-голубые следы от себя в атмосфере, те, что добирались до поверхности, вонзались горячими осколками в песчаные дюны, но не сотрясали земли, а лишь поднимали в воздух облака медной пыли, и прятались под ними.
В окно я смотрела на этот вид и не могла оторвать глаз своих. Ведомая голосом в голове, я вышел из дому, оставляя дверь настежь открытой, не заботясь о сохранности хранящихся там вещей, и пустился в след за снежно-белым миражом, что видела пред собой, ведь речи, льющиеся из его уст, звучали так:
– Я наконец-то нашёл тебя. Многих трудов стоило тебя пробудить, и сейчас ты стоишь в доме, что некогда был твоим. На земле, которая второй раз стала родной для тебя, так что приди ко мне на показ и дай с наслаждением взглянуть на плоды моих трудов. Узнаёшь ли ты эти края?