— В Америке, — ответил Кирилл.
— Говорят, он снова женится. Это правда? — быстро спросила она.
— Да. На моей сестре.
Она фыркнула и сделала такое лицо, словно ей сообщили, что Данила Козловский женится на Надежде Бабкиной, — смесь сарказма, пренебрежения и насмешки. Рука Кирилла, лежащая на моей талии, напряглась.
— Они отличная пара, — мрачно произнес он.
— Ну, конечно, отличная пара! Я рада, что Маша наконец-то его получит. Страдать по мужчине пятнадцать лет — это патология.
Кирилл отчетливо скрипнул зубами.
— А злиться на мужчину пятнадцать лет — это не патология? — вырвалось у меня.
— Анна, туше, — засмеялся Степан. — Все, пойдемте, сейчас мой продюсер будет речь толкать. Вы же не хотите ее пропустить?
СЛЕД. ЧАСТЬ
Мои щеки горели от возмущения поведением Лены и от стыда за собственную несдержанность. Я проболталась, что знаю о событиях пятнадцатилетней давности, — о том, что Кирилл проиграл юную Леночку в покер. С Кириллом я это не обсуждала и не хотела, чтобы он знал о моей осведомленности. А теперь придется объяснять, кто слил информацию. Буду валить все на Степана. Во-первых, у него язык без костей, а, во-вторых, он действительно был первым, кто поведал мне эту историю.
О Молчанове никому ничего не скажу.
Пока продюсер и сценаристы расписывали сюжет нового космического блокбастера, я украдкой разглядывала Лену и пыталась понять, что в ней было такого, что мужчины падали к ее ногам. Она замечательно выглядела для своих тридцати двух лет — худощавая, элегантная, с гордой осанкой и полными, красиво очерченными губами. Их кончики были чуть опущены, но это ее не портило, а придавало милой детской капризности. Даже если тут постарался пластический хирург, я не заметила следов его вмешательства. Легкие русые волосы были пострижены в классическое каре с челкой, а светло-карие глаза напоминали глаза олененка — большие и печальные. Как бы она ни дерзила и ни сочилась сарказмом, в ней чувствовался внутренний надлом.
Или я все придумала, зная историю этой женщины?
В целом она относилась к тому типу, который называют «женщина-ребенок» или «маленькая собачка до старости щенок». Похожа ли я на нее, как говорили многие? Внешне — ну, было что-то общее. Может быть, во взгляде — и с возрастом это могло усугубиться. Но, честно говоря, мне бы не хотелось выглядеть в тридцать лет как обиженная злая девочка, пусть даже красивая. Мне хотелось быть такой, как Маша, — открытой миру, доброй и общительной. «И беременной от Молчанова», — подсказал голос внутри, но я его заткнула.
Когда презентация плавно перетекла в вечеринку, я оставила Кирилла со Степаном и отошла взять стакан воды или сока. Людей как будто прибавилось. Они толпились у столов с алкоголем и закусками, громко переговаривались и смеялись. Я увидела вездесущую блогершу Жанну, которая глотала шампанское, как воду, и беззастенчиво фотографировала жующих людей. Рядом с ней тусовался прыщавый парень лет восемнадцати. У него на шее висела камера с таким толстым и длинным объективом, что я приняла его за телескоп. Парень поймал мой взгляд и расплылся в неприятной улыбочке. Как будто он знал обо мне что-то плохое. Я отвернулась. Кого только не встретишь на презентациях!
Играла ненавязчивая музыка. Есть не хотелось.
Я поняла, почему Кирилл волновался, будет ли мне комфортно на этой встрече. Почему так тщательно выбирал мне платья и давал наставления в машине. Он знал, что придет Лена Молчанова. Не исключено, что он хотел продемонстрировать ей, что у него все в порядке с личной жизнью, что он не один.
Сзади меня кто-то толкнул, я обернулась и нос к носу столкнулась с Леной. Она держала ополовиненный фужер шампанского, большие глаза блестели от алкоголя. Подчиняясь порыву, я сказала:
— Извини, я не должна была говорить про патологию. Это не мое дело.
— Ну почему же? — язвительно возразила она. — Вполне возможно, что твое.
— В смысле?
— В смысле, если ты рассчитываешь на серьезные отношения с Кириллом, то можешь закатать губу. Он на тебе не женится.
— Почему это? — не поняла я.
Не то чтобы я собиралась за него замуж, просто мне стало интересно.
— Потому что когда нам было по шестнадцать лет, мы поклялись, что не женимся ни на ком, кроме друг друга.
— Но… Но ведь ты нарушила эту клятву.
— Да! Я нарушила, потому что мне можно. А ему нельзя. Он никогда не женится на другой женщине, — она победно усмехнулась. — Он мой!