Через некоторое время мы подъехали к детскому дому, в котором я выросла. Какого чёрта он задумал? Сверкнула на него взглядом.
– Да, детка, ты правильно поняла. Мы приехали в твой детский дом. Сейчас ты пойдёшь к деткам и скажешь, что обманула их. Что не будет никакого приюта. Что они останутся жить в этом зачуханном клоповнике, – повернувшись ко мне, проговорил он.
– Мерзавец, – прошипела я. – Какая же ты мразь.
–О, Алина, ты даже еще не догадываешься, насколько, – заглушив мотор, отстегнулся. – На выход, – рявкнул он.
– Нет, – крикнула я, не желая покидать машину. – Зачем ты впутываешь в это детей? Тебе нужна я, делай со мной, что хочешь.
– Ну что ты так нервничаешь, – издевался он. – Общение с детьми будет для тебя отличным стимулом быстро согласиться на мои условия. Выметайся из машины, – разблокировал двери и вышел на улицу.
Едва я оказалась возле ворот, раздались радостные крики детей, заметивших меня. Сглотнув, толкнула калитку, собираясь двинуться им навстречу, но сильная рука обхватила мою талию и тесно прижала к себе.
– Даже не подождешь своего будущего мужа? – проговорил у виска, щекоча своим дыханием.
– Да пошел ты! – выплюнула я.
– Предупреждаю в последний раз: веди себя хорошо, иначе пострадаешь не только ты, но и дети, – наигранно улыбаясь, сказал он мне.
Хотела ответить ему, но мои ноги облепила детвора, радуясь моему приезду. Для них мои посещения всегда превращались в праздник. Каждый раз я привозила гору игрушек и сладостей, но, к сожалению, не в этот раз. Я вообще не понимала, для чего мы здесь. Какая роль в этом спектакле мне отведена?
– Здорово, детвора, – пробасил мой мучитель. – Кто хочет подарок?
Не успела я глазом моргнуть, как здоровенные амбалы поставили пакеты у наших ног.
Весело смеясь, ребятишки стали вытаскивать игрушки.
– Вон, смотри, как радуются, – тихонько сказал Садальский, держа меня за локоть. – А ты хочешь их огорчить.
Искусный манипулятор давил мне на психику. Нажимал на болевые точки, зная, что это обязательно подействует.
– Зачем ты меня уговариваешь, когда всё равно силой возьмёшь то, что тебе нужно?
– Мне нужно, чтобы ты сама была в этом заинтересована. Тем более, узнав о моём плане, тебе понадобится сильный допинг. Я знаю твою слабость. Вот твой стимул, бегает у твоих ног и жизни радуется, – огромной рукой потеребил волосы одного малыша, который рассматривал новую машинку.
– Алина, спасибо. Мы тебя так любим, – благодарили дети, а мне хотелось исчезнуть. Сгинуть с лица земли. За что мне такие испытания?
– Алиночка, девочка наша, отчего же ты не предупредила о своём приезде? – подскочила заведующая детского дома. – Мы бы приготовили твой любимый пирог с вишней.
– Спасибо, Вера Михайловна, – постаралась улыбнуться как можно естественней. – Ничего не нужно. Мы ненадолго.
– Как же ненадолго? Дети так соскучились, каждый день спрашивают о тебе. Считают тебя своим ангелом-хранителем. Ты же столько для нас делаешь.
– Да, Алиночка у нас такая, – проговорил Садальский, привлекая к себе внимание. – Позвольте вам представиться: Марк, близкий друг Алины, – обхватив мою поясницу, он тесно прижал меня к себе.
Заведующая недоумённо наблюдала за нами, но не произнесла ни слова. Как же хотелось врезать этому подонку. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, ведь все прекрасно знают, что я замужем. Если бы она только знала, в каком я оказалась положении. Просить её о помощи, даже и в мыслях не было. Я в такой западне, что меня уже ничто не спасёт.
– Алина, а когда мы уже переедем в новый детским дом? – прыгали детки, задавая один и тот же вопрос. Вот только сегодня я ничем не могла их порадовать, от этого хотелось разрыдаться.
– Да, Алина, когда же ты порадуешь деток такой приятной новостью? – ухмыльнулся Садальский, поглаживая меня по спине.
Ничтожество, так умело манипулирует, что сводит скулы. Чёрт! И ведь знает, что я не могу расстроить малышей.
– Скоро, очень скоро, – ответила детям, улыбаясь. Вера Михайловна озарилась улыбкой и больше не смотрела на руку Садальского, которая не отрывалась от меня ни на секунду. Заведующая, так же, как и я, грезила мечтой о новом помещении для своих подопечных. Старое совсем разваливалось и было непригодно для проживания. Деньги из бюджета города так и не удалось получить, и рассчитывать было не на кого. Потом я вышла замуж за Тимофея, и он согласился помочь. И вот, когда оставалось совсем немного, всё рухнуло в одночасье. Ну как я могла уничтожить мечты стольких детей? Разве моя жизнь важнее, чем жизни стольких малышей? Я не могу быть эгоисткой. Я пожертвую собой ради детей, в глазах которых светилась надежда.